– Мы – санитары города, – высокомерно заявил я.
– Вы – живодёры, – процедила она сквозь зубы.
– Возможно, я изменю свою жизнь, если ты согласишься пойти со мной на свидание.
– Вряд ли. У меня на этой неделе важный семинар и мне нужно к нему подготовиться, – она бросила эти слова, обернувшись через плечо, и ускорила шаг. Я схватил её запястье и рывком развернул к себе.
– Не торопись, – я прижал Викторию к стене и провёл пальцем по нежной щеке, затем ладонь скользнула ниже и остановилась на груди. На секунду в её глазах промелькнул страх, и она резко оттолкнула меня.
– Так ты согласна сходить со мной на премьеру "Мстителей"? – спросил я, приблизившись.
Ничего не ответив, она ушла. Молчание слишком пренебрежительный ответ.
– Разберусь с тобой позже, – прошипел я и долго смотрел ей вслед, ощущая запах духов. Она всегда приятно пахла ванилью и клубникой. А от меня за километр несло смертью и жестокостью.
Говорят, что в человеке сосуществуют тёмное и светлое начало. Два зверя – добрый и злой. Я плохо кормил доброго, и обильного питал злого. И с каждым днём злой зверь во мне всё свирепее и скоро он возьмёт верх. И кто станет его очередной жертвой?
Домой я пришёл в скверном расположении духа. Сбросил куртку, перепачканную в крови, и положил на маленькую лавочку, стоявшую в прихожей. Квартира была неприбранной, чувствовалось отсутствие женской руки. Небольшая двухкомнатная квартирка походила на берлогу одиноких медведей, которые оказались излишне неповоротливыми, чтобы убираться чаще раза в месяц. Старая мебель и не стиранные тяжёлые шторы, покрытые пылью, придавали комнатам унылый вид. Вещи из шкафов жили непонятной жизнью и оказывались в самых неожиданных местах, в самый неподходящий момент. Пожалуй, если кто-то назовёт меня неряшливым, я охотно соглашусь с этим определением.
Папа, Николай Сергеевич Баринов, ещё не вернулся с завода, что чрезвычайно порадовало меня. В последние месяцы, да что там годы мы с натугой находили общий язык. Отец много трудился, чтобы обеспечить нам сносное существование. Я же в свои двадцать сменил множество мест работы и нигде не задерживался дольше месяца. Вот и сейчас настал один из тех безработных периодов моей биографии, который медленно погружал меня в пучину тоски.
Я посмотрел в зеркало. Лицо испещрено кровавыми крапинками. Карие глаза хищно блестели из-под широких чёрных бровей. Тонкие губы, выдавали жёсткий нрав. Мужественный греческий профиль делал меня практически Богом. Я высок, статен и хорош собой. Моя внешность обычно привлекала девушек. Разных. Но только не Викторию. Мне иногда казалось, что она игнорирует меня. Я не понимал, почему могу кому-то не нравиться, ведь я идеален.