В комнату вошел отец, и я поднял голову.
Бросив на стол новую рубашку, он уставился на меня.
–Я попытаюсь сделать так, что бы они оставили тебя в покое. У меня есть кое-какие связи и я воспользуюсь ими, что бы избежать медицинского освидетельствования, но потом нам придется переехать.
–Зачем?
–Что бы ты мог с чистого листа идти в новую школу.
–Мне осталось учиться всего год, папа. Потом институт.
–Джейкоб, я…
–Папа, мне плевать что они подумают обо мне, и что я могу напугать их своим лицом. Я не собираюсь из-за этой царапины терять друзей и полностью менять свою жизнь.
–Тебе будет тяжело, сынок.
–Не сломаюсь,– отвернувшись, я прислушался к слабому шуму на улице. – Там кто-то приехал.
Отец заскрипел зубами и выглянул в окно.
–Журналисты. Уже пронюхали.
–Пошли их куда подальше. Я слишком устал что бы сейчас с ними разговаривать.
–Тебе нельзя вообще с ними говорить. Они хуже ищеек.
–Вот и пошли их к чертям. Вызови охрану, если они будут настаивать. Пап, я правда устал.
Последовавший за этим месяц был самым ужасным, что я вообще мог себе придумать. Поездки в полицию и соцслужбы, казалось, не кончатся никогда. Допросы комиссии по делам несовершеннолетних, журналисты, которые караулили меня и на улице, и в подъезде, и даже возле школы, куда я один раз приехал с отцом, что бы он разобрался в обратном зачислении меня в класс. Даже переключая каналы телевизора, я едва не хватался за волосы, когда разве что не в каждых новостях упоминалось мое имя, и не показывали как я либо выхожу из машины, либо захожу в какое-нибудь здание. Смотрел на эти кадры, и был ужасно собой недоволен. Сам заметил, что совершенно не похож на четырнадцатилетнего ребенка, а уж каким полным ненависти взглядом смотрел на этих самых журналистов, так вообще не мог найти себе оправдания.
Интернет так вообще выдал мне разве что не всю мою биографию до исчезновения, но и целую историю того, где я был все эти три месяца. Оказывается, нашлось разве что не полсотни свидетелей, которые якобы видели меня, но просто не узнали, а поэтому и не сообщили об этом в правоохранительные органы. Я улыбался, читая комментарии в фейсбуке, и качая головой, смотрел на то, как мои школьные товарищи с энтузиазмом общаются с журналистами. Н-да, никто из этих самых одноклассников ни разу не попытался даже прийти в гости к нам. Вот вам и друзья! Будь здесь Отто или Розалин с Жулет, то я бы уже думал как выпроводить их восвояси.