Не под общим знаменателем - страница 4
Вообще, уровень моего «интеллектуального голода» в детстве был какой-то запредельный. И если я и не была круглой отличницей, то прежде всего потому, что с малых лет я распределяла свой ресурс исходя из каких-то своих особенных нужд и потребностей. Так, например, на празднование по случаю дня Космонавтики мне задали подготовить доклад о Юрии Гагарине. Придя в библиотеку, я наткнулась на книгу, написанную его матерью Анной Гагариной «Слово о сыне» и поняла: «Вот оно! Не сухое академическое, а именно живое, настоящее, то, что расскажет о нем как о живом человеке!». И поскольку домашних заданий к другим предметам нам никто не отменял, книгу я читала всю ночь, не ложась спать в принципе. Родители, кстати, были осведомлены о моем странном режиме, но, это был седьмой или восьмой класс нашей «замечательной» гимназии, и подобный спартанский режим уже входил в привычку.
Без листочка с планом или какой-либо другой опорной «шпаргалки» я стояла на сцене актового зала школы и рассказывала о первом космонавте то, что невозможно было прочитать о нем ни в энциклопедиях, ни в учебниках. Где-то через полчаса моего рассказа, не дав договорить мне и половины из того, чем хотелось мне поделиться, меня прервали на полуслове и попросили закончить. Но я не обижалась – у меня в голове было абсолютно четкое ощущение того, что я сделала что-то очень важное и нужное…
Примерно через неделю после того выступления я сидела поздно вечером на веранде своей дачи и молча размышляла, «глядя в далекий космос». Ко мне подошли работающие у нас тогда печник Олег и плотник Коля и спросили:
– Ты чего это не спишь? Уроки делаешь?
– О Гагарине думаю! Я такую книгу прочла. Хотите послушать?
– Ну, пожалуй, послушаем и про Гагарина, – наливая чай и подсаживаясь ко мне, сказали наши работники.
На следующее утро спустившимся к завтраку родителям предстала абсолютно идиллическая картина: молча сидели на веранде и задумчиво глядели в космос уже мы втроем, с Колей и Олегом…
Вполне закономерно, что класса до шестого школу я любила. И Первого сентября я ждала, как ждут начала нового захватывающего путешествия. Я была чистым листом, на котором можно было «нарисовать» практически всё: моя память впитывала молниеносно и без фильтров, и, как позже выяснится, с функцией сохранения на десятилетия. Довольно много времени пройдет, прежде чем я обнаружу, что прочитать параграф и потом мысленно, закрыв глаза, перечитывать букву за буквой этого же параграфа в автобусе по дороге на работу, – не самое популярное развлечение большинства людей.