Серёжки. Стихи и проза - страница 3

Шрифт
Интервал


Знаешь, счастье – это когда
Ещё без пяти двенадцать.

В окне скользит рисунок придорожный

В окне скользит рисунок придорожный
В границах простеньких добра и зла;
Хватаешься за сердце ненадежно.
Где губы алые, где купола?
Спит уголёк, и зрит мелок на страже;
Рай огонька, за ним потёмок ад.
Вот поезд остановится однажды,
И всё забытое воротится назад.

Блистает новая горошина

Блистает новая горошина
Огнями улиц городских;
На нить вощеную заброшена,
Она милее всех других.
Но милость – штука ненадёжная,
И память выцепит взапых,
Почти как веточку дорожную,
Совсем другую, из былых.

Ах, мама

Изгородь зим, дырочка лета.
За забором стройка, во рту конфета —
карамелька «Взлётная» или «Барбарис», —
считалка про яму и дохлых крыс.
Детство было, ах, мама, детство,
а дальше – снег, неразборчивость текста.

Ты помнишь?

Ты помнишь строчки, те,
Которыми папа бредил?
Бывают лишь счастливы дети
Так. И старенький портретик
На полуистлевшем холсте
Как будто смотрел в окно —
Меж рамами вата, темно,
И в праздничном многоцветьи
Блестела щербинка в стекле —
Был новый год на примете, —
Но время в уютном тепле
Читало романы о лете,
Светилась в электросвете
Немного дождя синема,
И дачных имён кутерьма
Играла в оконном багете.
Снег выпал уже на рассвете,
И наступила зима.

Снеговик

Морковка – нос, угли глаза, —
Мокрого снега опус.
Мальчишка дворовый дружку сказал,
Что я проглотил глобус.
Если со снегом ребячья возня
На мир – весь – позарилась,
Значит, пока катали меня,
Я – совсем состарился.

Всё равно

Всё равно равно равно
Снегом всё заметено
Ничего и никуда
Никому и никогда
Запорошена земля
Лишь дороги колея
Оставляя ветхий след
Заменяет «да» на «нет»

Художник

…А жизнь прошла, осталось тело,
Как вешка чёрная в снегу,
И кисти белые умело
Витком означили пургу.
А там весна пустила зелень,
Истратив масляный продукт,
И по́росли литые стрелы
Уткнулись отражённо в пруд.
А вдоль пруда гуляют люди,
С галёрки облака глядят;
Художник на цвета не скуден —
Напишет розовый закат.