Я несу очередную порцию и слышу как молодой парень, не старше меня, с досадой вздыхает:
– Когда уже в бой? Сидим тут как сычи. Кашу вон, только зря переводим.
Сан Саныч сидит напротив. Взглянул на него из-под густых бровей и спокойно отвечает:
– Успеешь ещё, навоюешься.
Через пять минут все звенят ложками, почти не переговариваясь. Мы с девчонками приступаем к еде позже всех – когда солдаты уходят, и посуда вся перемыта. Я настолько устаю к этому времени, что почти не чувствую вкуса еды – просто заталкиваю её в себя, чтобы не умереть с голоду. А может, это не от усталости, а от нервов?
Люда вновь собирается к Сан Санычу, и я прошусь с ней. Вера не отстаёт. Не потому, что нам очень хочется знать о том, как устроено оружие и как правильно целиться, а чтобы не быть одним и не сойти с ума от горьких мыслей – приходится всё время чем-то себя занимать.
Сначала мы с Верой сидим тихо, наблюдаем, прислушиваемся. Люда сегодня тоже лишь наблюдатель, основной упор на бойцов. Кто знает, когда грянет команда собираться? Все должны быть готовы.
Сан Саныч проводит инструктаж. Это похоже на уроки ОБЖ – нам тоже что-то тогда объясняли про то, как устроено оружие и даже как разминировать бомбу и какие бывают снаряды. Но разве мы думали, что нам пригодится?
Мне то скучно, то страшно на это смотреть. Жаль, что нет книг. Читать я всегда любила, сейчас бы смогла себя занять.
До новой смены остаётся меньше часа, когда ребята наконец уходят на перерыв, и остаёмся лишь мы, девчонки.
Сан Саныч относится к нам с уважением. Говорит, что мы «партизанки». Вот и сегодня:
– Ну что, партизанки? Как жизнь молодая?
– Сан Саныч, покажи мне ещё что-нибудь, – просит Люда в ответ.
– Эх, Людмила, – вздыхает тот, но всё же берёт в руки оружие. – Не женское это дело.
– А что женское? Слёзы лить? Жрать готовить? Велика наука!
– Велика. Ты даже не представляешь, насколько. Еда, особенно если она с любовью приготовлена, даёт бойцам силы. Вы, девчонки, невидимый фронт. Наш тыл. Как фундамент – он почти и не виден, но без него ничего невозможно.
Урок длится минут пятнадцать. Потом забегает парнишка и говорит, что начальник требует еды. Командир лагеря ест отдельно, по желанию, и у нас с девчонками уговор – обслуживаем его по очереди, носим в его кабинет.
Сегодня очередь Люды, и она с неохотой уходит. Мы остаёмся втроём.