Витя явно старался сдержаться, не пугать окруживших его любопытных девчонок, но, заметив врача, не смог скрыть – в его глазах светился вопрос и надежда.
– Доктор… – только и сказал он.
– Тихо-тихо, – ответил врач и начал свои процедуры, оставив лишь Люду как ассистентку.
Мы с Верой вышли, занялись готовкой. Ни одна из нас не обронила ни слова.
Когда наливали чай, я снова чуть не заплакала. У молодого паренька, которого сегодня не стало, была своя кружка – смешная такая, с Микки Маусом. Он торжественно вручил нам её в первый день и сказал, что пить будет только из этой – захватил с собой, и она будет напоминать ему о доме. Только вчера он пил из неё свой чай. А сегодня – так странно – кружка с Микки Маусом есть, а его нет… Я не знала, что с ней делать. Отставила в сторону.
Вера это заметила, и в её глазах тоже застыли слёзы.
Мы ничего не сказали друг другу.
Завтрак прошёл в молчании. Солдат за столом было гораздо меньше, и добавки сегодня никто не просил. Все молчали. Все усердно пытались делать вид, что ничего не случилось. Знают, что завтра и их могут так же, но вида не подают. Это называется владеть собой.
В обед обстановка не лучше. Несколько раз в нашу сторожку заходит врач, но мы с Верой так и не решаемся спросить, как Витя и стало ли ему лучше. А Люда молчит. Вышла из комнаты, помогла нам с готовкой и сразу к Сан Санычу.
А вечером Вити не стало. И его место в комнате занял другой раненый.
Утром я разлепляю глаза от того, что кто-то трясёт меня за плечо.
Открываю глаза – это Вера. С мрачным лицом, ни тени улыбки, хотя обычно она жизнерадостная – насколько это возможно в такой обстановке, конечно. Но вчерашний день всех подкосил.
Нам ничего не рассказывают, но из разговоров во время завтрака становится очевидно, что помимо погибших и раненых есть несколько человек, которые не вернулись. Возможно, их убили и не нашли. Но, вероятнее всего, взяли в плен. Судя по лицам солдат – это даже хуже смерти. И пусть знают они совсем немного и выдать информацию не смогут даже под страшными пытками, но каково это – быть среди чужих, полностью под их властью? Они ведь точно будут пытаться выудить информацию, подготовиться к новому бою.
После завтрака солдаты разбредаются, задерживается лишь Сан Саныч. Смотрит на нас, поникших девчонок, исподлобья, и улыбается: