– Где твоя машина? – Спросила она, выглядывая поверх крыш припаркованных автомобилей в поисках знакомой черной «БМВ».
– Дома, – хмуро ответил Дениэл.
– Вот как? – Опешила девушка на секунду, но тут же продолжила игру. – А моя – там, на парковке. Поедем ко мне?
Мужчина представил супружеское гнездо четы Валенски с двуспальной кроватью, куда Кетрин в отсутствие мужа водила бесконечной вереницей случайных партнеров, и поморщился.
– Я, пожалуй, пойду. Прости.
– Строгие принципы, да? – Усмехнулась Кетрин. – Ладно. Если будет скучно, звони.
Легкость, с которой она клеила мужчин, ее улыбка, такая милая и открытая, не смотря на то, что девушку только что отшили, плавность походки, которой она отдалялась от него к красной «Ауди», видневшейся в пяти машинах от того места, где пара рассталась – буквально все в ней раздражало и возмущало Дениэла до глубины души. Противоречивость чувств снедала его, разрывая между злостью на себя, что позволил втянуться в эту игру, хотя ответ плавал на поверхности, и завистью чужому мужчине, обладавшему такой кокеткой. С другой стороны, он поразился честности нимфетки: было бы неприятно узнать о ее мужчине, спустя месяцы отношений.
Прежде, чем сесть в машину, брюнетка обернулась и послала Дениэлу воздушный поцелуй, наподдав еще разочек по ущемленному эго.
Теперь, сидя в любимом кафе и попивая жгучий чай, герой-любовник, конечно же, понял всю глупость и наивность мыслей: ну конечно, как красивая девушка на дорогом авто, будучи директором своей, хоть и небольшой, фирмы, могла быть одинокой?
– Тяжелый день? – Поинтересовалась Кира, заметив напряжение на лице мужчины.
– Странный, – протянул Дениэл в ответ, поглядывая на темную синеву улицы, прорезанную лимонными пятнами фонарей. – Хорошо, что он закончился.
Шершавое и неуютное воскресенье уносило с собой его неудачу, которой завершилась очередная попытка наладить личную жизнь. Тяжело вздохнув, Дениэл отпустил ситуацию со всеми мыслями о ней в теплую атмосферу уютного заведения и еще раз пригубил напиток, к огненному дыханию которого он уже почти привык.
Последняя петля с лампочками легла на окно поверх граненых мерцающих бусин, и девочка, на цыпочках тянущаяся с проводами к крючкам, выдохнула. Алекса спустилась со стула и отошла на несколько шагов назад, оценивая свое творение. Предвкушение праздника уже вовсю бурлило в ее крови, поджигая щеки румянцем, а глаза – разноцветными искорками. Она воткнула в розетку вилку, и озорные огоньки побежали, переливаясь, по ее панорамному окну, отражаясь в стекле. Они разбивались на тысячи звездочек под гранями диковинных занавесок, рассыпались по мерцающим стенам просторной комнаты и мелким шиммером застилали взор подростка.