Её размышления прервал стук в дверь.
– Войдите, – пригласила она и в комнату вошёл господин Луин, её верный слуга и командир отряда по охране её покоев. Он снял шлем и поклонился.
– К вам пришла госпожа Салгми, – сказал Луин.
– Пусть войдёт, – сказала Эмма и господин Луин удалился. Через полминуты в покои вошла Ева Салгми, её учитель пирумского языка, на котором говорил далеко живущий народ, с другой стороны света. Её дед, Рон Салгми вёл весьма прибыльную торговлю с этими пирумами, казавшимися валонцам полудиким народом, несмотря на то, что те были весьма искусны в мореплавании и были, по сути, единственными торговыми кораблями во всех морях Валонии и Илианской империи, которые могли дать отпор пиратам. Отношения валонцев и пирумов резко ухудшились, когда те начали привозить с собой религиозных миссионеров, к которым сначала относились нейтрально, но, когда слухи о популярности этой веры среди валонцев дошли до императора, было принято решение полностью искоренить любое упоминание о пирумском Боге. Отношения с пирумами были полностью разорваны, Рон Салгми разорился и его род начал приходить в упадок. Еву могла ждать тяжёлая участь, но благодаря тому, что она с детства изучала пирумский, Айро решил приблизить её к своему двору и дать своей дочери дополнительное образование в виде этого языка, который, может, со временем ей пригодился бы.
Ева поздоровалась с госпожой и подошла к окну, в которое задумчиво всматривалась Эмма. Это были две красивые девушки одного роста, хотя преподаватель была старше госпожи на три года. У Евы были роскошные черные волосы, уложенные за плечами и карие, печальные глаза, которые часто смотрели будто поверх предметов и людей. Острый, выразительный подбородок придавал её лицу ещё большую трагичность, даже когда она улыбалась или о чём-то мечтала. У Эммы же были золотистые волосы, большие, зелёные улыбающиеся глаза и милое кругловатое лицо, которое уже влюбляло в себя молодых придворных мальчишек. Несмотря на разницу в возрасте, девушки тепло дружили и часто виделись.
– Думаешь о своём рассказе? – спросила Ева.
– Да, никак не могу представить город, в котором это все происходит, а описывать родной Кинго рука не поднимается, – ответила Эмма. Ева посмотрела на ученицу и улыбнулась.
– Творческие муки, значит, – сказала она.