– Тебя в военкомат еще не вызывали? – спросил Валентин погрустневшего Толстого.
– Этого еще не хватало, мало мне проблем, – буркнул в ответ друг. «При чем тут военкомат?», – думал заметно погрустневший Толстый. Счастливое спасение, о котором еще несколько минут назад мечтал Сергей, испарилось, как пар над чашкой с кофе. Как вообще можно думать о военкомате, когда не позднее чем завтра утром мастер оторвет им обоим головы, когда они придут на работу и не будут знать, чем объяснить сегодняшний прогул.
– Это хорошо, – неожиданно услышал Толстый слова Валентина.
– Что хорошо? – переспросил он, не понимая, к чему клонит друг, и на всякий случай замолчал, решив послушать.
– Это очень хорошо, – повторил Валентин и тут же продолжил: – Приказ о призыве уже вышел, если не в сентябре, то в октябре точно нас повестками вызовут в военкомат на комиссию.
– И что? – до сих пор не понимая, как это им поможет, спросил Толстый.
– А то, – ответил Валя, – когда придут повестки, нам на работе должны дать отгул.
– Так когда это еще будет… – вздохнул Толстый. – Отгул-то нужен сегодня.
– Значит, будет сегодня, – подвел черту под разговором Валя.
План Валентина был прост и наивен. Заключался он в следующем. Сейчас друзья идут в военкомат и просят у дежурного дать справку, что они были в военкомате по вопросу будущего призыва в армию. Вопросов по поводу призыва всегда много, и версия о том, что молодых людей не повесткой, а по телефону вызвали в военкомат, выглядела вполне логично. Получив такую справку в военкомате, назавтра можно было смело идти на работу и ни о каком прогуле речи не должно быть. Так должно было быть.
Полдень, конец сентября, 1990 год
Военкомат располагался на соседней улице, в пяти минутах от кафе, в котором завтракали друзья. Вообще, в городе все находилось в пяти минутах ходьбы, город был маленький, секретный, окруженный со всех сторон колючей проволокой с одним-единственным градообразующем предприятием, на котором трудились практически все жители этого города. Когда-то, во время развитого социализма, а вернее брежневского застоя, жизнь в городе считалась признаком полного благополучия, но с наступлением новых вех в истории, гордо называемых эпохой гласности, перестройки и началом рыночной экономики, дела в городе пошли не так радужно, как было раньше. Неожиданно выяснилось, что любимый завод в реалиях рыночной экономики абсолютно никому не нужен. Страна, ведомая новым секретарем компартии Михаилом Сергеевичем Горбачевым, семимильными шагами разоружалась, и то, на что был настроен весь заводской процесс, автоматически попадало в разряд никому не нужного металлолома. Как следствие отсутствия государственного заказа – пропажа товаров и продуктов в магазинах, введение потребительских книжек и талонов. То, что уже давно было по всей стране, докатилось и до маленьких закрытых городов, разбросанных по всей территории Советского Союза. Конечно, можно было наладить так называемое конверсионное производство, но к этому никто не был готов, и ни одна робкая попытка не увенчалась успехом.