Наконец он сунул руку в карман пиджака и достал небольшой конверт. Встав с места, неторопливо подошёл к креслу, где я сидела, и протянул его.
– Вот. – Затем развернулся, дошёл до дивана и сел обратно.
– Что это? – спросила удивленно я.
Паркер снова посмотрел на меня как на идиотку.
– То, что вы ищете, – спокойно ответил он.
Теперь я озадачилась.
– Могу ли я открыть его?
– Сделайте одолжение, детектив.
Я вскрыла конверт. В нём находился единственный листок бумаги, на котором в два столбика написаны имена. Некоторые мне знакомы: три или четыре принадлежали известными репортёрами на местном телеканале новостей, несколько выдающимся политикам, а другие я видела впервые.
– Кто все эти люди?
– Мои враги, – ровным голосом ответил Паркер. – Список неполный. Это самые основные. Преступник кто-то из них. Начинайте искать.
Сказать, что я была потрясена, значит не сказать ничего. Я просто сидела, не в силах выдавить ни слова.
– Послушайте, я не говорю, что кто-то из этого списка лично убил мою дочь, скажем, лицом к лицу. Но кто-то из них нанял убийцу.
Я медленно и осторожно заговорила:
– Мистер Паркер, со всем уважением, ведь я только что сказала, что, вероятней всего, убийство Элизабет было не личным. Есть, по крайней мере, одно доказательство, как убийство вашего зятя. Я не могу большего озвучить до выяснения всех обстоятельств смерти.
– Хотите сказать, что моя дочь стала жертвой по чистой случайности? Или этот кретин, её муженек, задолжал денег, и его решили убить? А вместе с ним и мою дочь?
«Вероятно, первый вариант больше подойдет», – подумала я. Но я знала, что вслух этого лучше не произносить. Прежде чем я успела ответить, он добавил:
– Детектив. Тяжёлый опыт научил меня не верить случайностям. Понимаете? Не знаю, как и почему, но смерть моей дочери носит сугубо политический характер. В политике всё лично. Поэтому не пытайтесь говорить мне, что в данном случае это не так. Задача вашего Бюро и вас лично – найти ответственных за содеянное и привести их ко мне. Для восстановления справедливости.
Я долго и глубоко вздохнула. Теперь я внимательно изучала лицо мужчины, сидящего напротив. Бен Паркер – законченный эгоист. И поняла я кое-что ещё. Ему казалось неубедительным, что в жизни может быть сделано что-то не специально для него одного. Даже смерть дочери должна быть для него. Элизабет просто встала между ним и тем, кто его ненавидел. Видимо, он в это свято верил. И сомнению доводы не подлежали.