Ирина накинула куртку и направилась вслед за Люсей.
Опасения ее оправдались сразу и конкретно. Как только она увидела обоих мужчин: и того, кто был за рулем, и того, кто сидел на заднем сиденье.
– Максик!
Люся тут же скользнула на заднее сиденье, и оттуда послышался звук мощного поцелуя. Такого, мультяшно-вантузного чмока.
Водитель повернулся к Ирине и поглядел на нее оценивающим взором. Ирина не осталась в долгу…
М-да. Прыщ. Может быть – гнойный, может – геморройный, на выбор. Но это – и весь выбор.
Если описывать снизу вверх…
Щуплое телосложение, которое так и тянет назвать теловычитанием. Зато живот мощный, пивной, прокачанный. Сразу видно – подвергается ежедневным вливаниям. Остальное не радует. Плечи узкие, грудь впалая… Чахлик – и все тут.
Лицо…
Есть такое слово – брюзгливый. Вот, самое оно и есть. Поджатые губы, скошенный подбородок, короткий нос, низкий лоб. Зато уши хорошие, выдающиеся. С такими локаторами его наверняка в детстве Чебурашкой дразнили. Глаза неопределенно-серого оттенка, волосы редкие, тоже неопределенно-русые. Всё.
– Анатолий Иванович.
– Ирина Петровна.
Не то чтобы Ирина собиралась дразнить этого сморчка, но…
– Приятно познакомиться, – кадр завел машину и тронулся с места. – Чем занимаетесь?
– Участковый, – лаконично ответила девушка.
– А я работаю в институте. Кандидат наук по специальности «Философия религии», недавно диссертацию защитил…
Сказано это было с таким апломбом, что оставалось лишь поаплодировать.
– И какова тема диссертации? – поинтересовалась Ирина, чтобы хоть что-то сказать.
– Очень важная. Православные мыслители конца двадцатого века о семье и браке.
Ирина прикусила язык, чтобы не уточнить чего лишнего.
К примеру, кто подразумевается под мыслителями, состояли ли оные в партии во времена коммунизма и кто их признал вообще мыслящими существами? А то откроешь тот же ютуб – плюнуть хочется.
Кому-то суррогатное материнство не нравится, кому-то ЭКО, кому-то еще чего…
И главное все с таким апломбом, словно они лично с Господом консультировались! Позорище!
Ирина в Бога верила, и потому ей было вдвойне неприятно. Люся над такими сомнительными пиарщиками, делающими себе имя на религии, потешалась, называя «пеной на бульоне», а вот Ирину коробило. Вы меня хотели оскорбить? Да вы себя оскорбили, и лучше тут не скажешь!