– Ой, как вкусно пахнет! – услышали мы сладкий тенорок, повернулись к входной двери и увидели темно-русого парня лет двадцати пяти, в клетчатой рубашке, симпатичного, широкоплечего.
– Э… да к нам гости пожаловали. Учителя?
Мы кивнули.
– Да, да, мне уже сказали.
Он наклонился, выбросив руки в стороны, явно пытаясь сделать церемонный поклон, и добавил, как бы извиняясь за жителей: «Деревня!».
Что-то кошачье было в его движениях, мягкое, мурлыкающее, но хотелось не расслабиться, а наоборот, спрятаться. Невысокий крепыш с осиной талией играючи подхватил стул и, подложив под свое опускавшееся тело, сел напротив нас, держась за спинку обеими руками. Да. Красив. Чуть-чуть добавить бы росточку – и готов романтический герой, мечта всех женщин. На хозяйку, застывшую у стола, не глядел, демонстративно уселся к ней спиной. Но даже мы чувствовали его все охватывающий взгляд.
Так, так, значит, прибыл учитель физкультуры, да? – продолжал он допрос. – А Вы, – обратился он ко мне, – русский будете вести?
Во вкрадчиво мягком голосе послышались издевательские нотки и то, что было выделено слово «русский» явно говорило о его сомнениях в наших педагогических способностях, хотя сам он выглядел не на много старше.
Мы опять молча кивнули. В комнате повисла тишина.
– Ну, ну, не робейте, наваливайте на картошечку. А ты, чего истуканом стоишь? – обратился он к бледной директрисе. – Давай, ублажай! – И добавил, стоя у двери, делая паузу после каждого слова, – вернусь, может быть, завтра.
Надежда Ивановна вздрогнула от стука закрывшейся двери и обреченно села на край табуретки, по-старушечьи сложив руки на фартуке.
– Ну, все, – сказала она как бы про себя, – опять начнется.
Что начнется? Кто это? Почему директриса так испугана? Расспрашивать было неудобно. Смущенные, мы сидели, не зная, что делать. Но она сама, увидев, наконец, наши голодные глаза, грустно предложила:
– Ну, что ж это я, кушайте, кушайте, а то остынет за разговорами.
Мы накинулись на еду и узнали, что это ее второй муж, у них есть дочь, два годика, а ее семилетний сын сейчас гостит у бабушки. Муж у нее умный, начитанный, хоть и тракторист. Вот только одна беда: ревнивый да вспыльчивый, но любит ее очень сильно. Мы, конечно, слушали в пол-уха, больше ели, но все же заметили, что ни былого энтузиазма, ни игривого веселья уже не было. Она нервно, озабоченно стелила нам постель и с опаской поглядывала на дверь, будто боялась чего.