Она с недоумением смотрела на него, когда вместо обычных упрёков и скандалов, он замер, разглядывая её лицо. Конечно, она понимала, что он не отпустит её просто так. Она и сама ещё любила. Но жизнь стала слишком невыносима. Когда она поняла, что с ним хуже, чем без него, то всё стало на свои места. Он не давал ей дышать. Он был везде. Он сходил с ума от ревности. Она перестала встречаться с подругами, она больше не ездила к брату, она никуда не могла пойти одна. Одиночества не осталось совсем.
Где-то вдалеке за лесом прогудел паровоз. Они оба вышли из оцепенения. Секундное замешательство и он отвернулся. Она не стала дожидаться его разумного объяснения, решения, ответа или какого-то другого сигнала. Она тряхнула своими крупными кудрями, развернулась и вышла из гостиной. Он стоял молча, глупо уставившись в пол.
Спустя час она вышла из такси у гостиницы. Конопатый мальчишка – швейцар, широко улыбаясь, подбежал к ней, помогая достать из багажника такси единственную спортивную сумку, кивнул, и, бодро шагая вперёд, пригласил следовать её за собой кивком головы. Она улыбнулась в ответ, поблагодарила водителя и проследовала в вестибюль гостиницы следом за смешным юношей. Поднявшись в номер на третьем этаже, поблагодарив конопатого юношу, выдав ему чаевые, закрыв за ним дверь номера, она раздвинула толстые зелёные портьеры и широко распахнула окно гостиной. В комнату немедленно ворвался весенний, пьянящий свежестью, воздух и громкие звуки плещущейся у обрыва, на котором расположилась гостиница, горной реки. Она вдохнула в себя все ароматы апреля, леса и пения птиц. Отворив дверь спальни, пол которой устилал толстый персидский ковёр сапфирового цвета, скинула с себя сапоги, и босиком, медленно пройдя по нежному шёлку ковра, ощущая каждой частичкой кожи своих ступней прикосновения к бархатистой поверхности ковра, расставив широко руки, упала на огромную мягкую кровать. Наслаждаясь тишиной и одиночеством, завернулась в толстое пуховое одеяло.