Когда мы подъехали к дому, и дверь минивэна передо мной предусмотрительно открыли, я с удивлением обнаружил стоявшую на крыльце подъезда Марию в лёгком летнем платьице, с большим чемоданом у ног. Она увидела меня и криво улыбнулась.
– У тебя есть выбор, либо за тобой буду наблюдать я, либо кто-то из них, – она кивнула на бойцов ФСБ, стоявших позади.
Я повернулся, посмотрел на закованных в обмундирование оперативников, так что не было видно даже их лиц, а затем на воздушную и красивую девушку в коротком платье.
– Если других вариантов нет, то я, конечно, тебя выбираю.
Позади послышались сдавленные и приглушённые шлемами смешки, что немного растопило холод обстановки. Было видно, что девушка не сильно обременена новым заданием, но, видимо, её мнением не интересовались, принимая его.
– Поможешь? – она покосилась на чемодан рядом с собой.
– Конечно, – я подхватил поклажу и пошёл в подъезд, сразу увидев, что фойе за время моего отсутствия было перестроено, теперь за новенькой, ещё пахнувшей свежей краской кабинкой сидела пара человек в штатском. Президент явно не шутил, когда говорил, что охрану мне обеспечат, соответствующую текущему статусу.
– Вить, поскольку мы теперь будем жить вместе, – неожиданно попросила девушка, когда мы ехали в лифте, – можно не вспоминать прошлые наши проблемы? Понимаю, это будет непросто, но я все последнее время вела себя всегда честно и открыто по отношению к тебе, а суждения были основаны только на мнении соответствующих специалистов.
Я хмыкнул, но ничего не сказал о профпригодности подобных профессионалов.
– Виктор?!
– Я подумаю, – говорить что-то определенное ей крайне не хотелось, воз старых обид никуда не делся, а давать невыполнимые обещания было как-то не по мне.
Я сидел за огромным столом рядом с президентом России и был в шоке от того, что происходит. Целых три дня меня мурыжили различные учителя, обучая экспресс-методом кнута и пряника этикету и поведению в обществе, а также остальным нюансам, связанным с конкретными государственными личностями. Мне объяснили, почему президенту Америки нельзя говорить про волнения афроамериканцев, о которых последнее время всё чаще говорят по телевидению, а, например, при канцлере Германии под страхом тюремного заключения запрещалось упоминать про строительства мечетей в её стране.