Я отправилась на кухню. Чувствовала себя униженной и оплёванной. Ничего подобного не было, когда Ольга плевала мне в лицо, хотя, казалось бы, куда уж большее унижение – любовница мужа плюёт в лицо.
Оказывается, большее унижение может быть. Хотя… это скорее не унижение, а предательство.
На кухне я остановилась, закрыла глаза и глубоко задышала, стараясь прочистить мысли. Затем полезла в морозилку за рёбрышками, кинула их в микроволновку – размораживать.
С этой Катей надо что-то делать.
Точнее, вполне понятно, что делать – выпроваживать!
Я не знала о чём они там говорили, мне приходилось торчать на кухне и готовить. Незнание распаляло фантазию. Не в лучшую сторону распаляло. За час с лишним, что я готовила, успела напридумывать себе много чего.
Из очередных грустных мыслей меня вырвал звонок домофона. Инстинктивно я рванулась в коридор, где столкнулась с Катей.
– Я открою, – словно ненароком она толкнула меня плечом в сторону кухни, мол, твоё место там. – Это курьер с моей одеждой.
В дверь звонил и правда курьер. Я слышала его короткий разговор с Катей. Затем дверь щёлкнула, отсекая наш пошатнувшийся мир от остального, ванильного.
Пока я заканчивала готовить и накрывала стол, Катя переоделась.
– Ко мне, Шлю! – услышала я окрик хозяина.
Он со своей новой игрушкой находился в спальне. Она стояла перед ним на коленях. Оказалось, что он ей заказал в точности такой же наряд как и у меня. Точно такой же костюм горничной, такой же ошейник, такие же ботфорты, такую же маску. Единственное отличие, и то временное – на мне не было латексных перчаток, так как господин разрешил готовить без них. Стоит мне их надеть и нас можно будет различить лишь по волосам. Она, кстати, даже моей косметикой воспользовалась!
– Станьте рядом, – приказал господин.
Мы с первого раза стали близко друг к другу. Даже коснулись друг друга локтями. Оказалось, что мы одного роста. Мне отчего-то стало жутко интересно, а на ней тоже пояс верности? Даже захотелось резко поднять её юбочку, но сдержалась. Сто против одного, что на ней точно такой же пояс верности, как и на мне.
– Отлично! – господин обошёл нас по кругу, рассматривая. – Вы прямо одинаковы. Чуть позже ещё покрасите волосы, чтобы вообще стать неотличимы друг от друга. Не хочу вас различать. Вы должны быть одинаковы.