Первый добытый карась бился в зелёной траве, ожидая своей рыбьей участи. Но Миша Крокодил, как оказалось, был в это утро на берегу не один. За ним внимательно наблюдал юраковский кот Марко. Чтобы попусту не ломать голову, таборовчане звали этим именем абсолютно всех котов в селе, приписывая каждому лишь фамилию хозяина. Котов было много, а про кошачьи святки никто здесь отродясь не слыхивал. Марко, наконец, решил рискнуть. Улучив момент, он шмыгнул из засады и, подобравшись на опасное расстояние, схватил законный Мишин улов. Удача улыбалась коту – рыбак был всецело поглощён беседой со второй рыбой, оказавшейся крупнее.
– Ну что, пошли до меня домой? – поднеся к лицу плотвичку, расспрашивал её Михайло. – Молчишь, да? Хорошо тебе было в речке, наверное, да вот не повезло. Жила бы себе и жила, и на что тебе этот червяк дался? Эх, ну ты уж извини.
Карась уже хрустел в кошачьих зубах, когда, вновь убедившись, что рыбы в Раставице не говорят, Миша разочарованно бросил плотвичку в ведро и вспомнил про карасика. Не оборачиваясь, он взмахнул удочкой из-за плеча…
Рыбак так и не успел удивиться тяжести маленькой рыбки: пойманный на рыболовный крючок Марко Юраков с недоеденной добычей в зубах взмыл вверх и, описав незамысловатую траекторию, сломав в верхней точке полёта напополам удочку, приземлился в аккурат на голову Михайло, попытавшись к тому же удержаться на ней какое-то время…
Вопль «к-р-о-к-о-д-и-л!» в селе помнят и сейчас. Несколько рыбаков, сидевших в то утро вдоль Раставицы, могли наблюдать весьма странную картину: по берегу, волоча за собой сломанную удочку и леску, с торчащим из окровавленной пасти рыбьим хвостом наугад мчался Марко. Кот на полном ходу влетел в подсолнухи и пропал. Впрочем, спустя пару дней, он объявился, как ни в чём не бывало…
***********
Вспомнив об этом случае, Аркадий улыбнулся и расположился недалеко от Крокодила на принесённом стульчике, вытянув пластмассовую ногу вперёд и закинув удочки. Настроение его сразу улучшилось. Эх! От удовольствия защекотало где-то в носу, но Аркадий удержался от чиха, которым до сих пор пугал жену и сына, и Миша с благодарностью посмотрел на соседа. Впереди были три-четыре часа незабываемых ощущений ожидания и надежды, всеобщего молчания и полного единения с этой родной до самых кончиков пальцев природой.