Аполлон Борисович с интересом следил за поведением жены и в тайне опасался, как бы она не охладела к «игре в материнство», как он думал про себя.
Однажды после целого дня увлёкшей его работы, он вошёл к жене.
У кроватки няни не было. Она была на кухне. Значит, Кирик спит.
Аполлон Борисович уселся поудобнее возле жены, читавшей книгу, и некоторое время молчал, искоса рассматривая её полузатенённый профиль. Глубокой тишиной и вдумчивым покоем веяло с её опущенных ресниц. Аполлон Борисович впервые проникся к ней невольным уважением и покорно ждал, пока она сама заговорит.
Но она как будто не слыхала, что он вошёл и по-прежнему читала страницу за страницей. Он приподнялся и увидал давно прочитанные строки старой книги Льва Толстого.
– Как работа продвигается? – спросила она вдруг, закрывая книгу.
– Хорошо. Скоро окончу…
– А стиль?
– И стиль нашёл… Оригинальный… И представляешь, не без участия «его сиятельства» Кирилла Аполлоныча.
– То есть?
– Очень просто, работая, я не переставал немного философствовать о жизни. И появление этого молодого человека на нашем горизонте весьма мне пригодилось. Признаться, я таки порядком фантазирую на этот раз, мне хочется в стиль народного дома вложить призыв к работе, к бодрой светлой жизни… И это у меня выходит… Да…
– Я вот возвращаюсь к старине… К Толстому потянуло… И тоже что-то странное со мной творится… Как будто я вернулась в прошлое и сызнова учусь… Так много теплоты у этих стариков… И вообще…
Аполлон Борисович улыбнулся:
– А не раскаешься ты, что увлеклась вот этою забавой? – он указал на кроватку.
– Не знаю… – вздохнув, ответила Агния Сергеевна. – Мне просто захотелось взять на себя хоть что-нибудь… А то уж очень пусто стало на душе… Ты думаешь, от радости я что-нибудь, кого-нибудь искала? Притом я как-то вдруг почуяла, что я действительно виновата…
– Ну, полно… Не надо вспоминать!.. – нахмурившись сказал Аполлон Борисович.
– А я думаю наоборот. Мне даже хочется пойти к священнику и всё, всё рассказать ему, покаяться…
– Вот глупости!.. – коротко сказал он и, взяв её руку, тихо ласково погладил и поцеловал.
Помолчали, конфузливо и непривычно приласкав друг друга.
Затем, как бы желая устранить неловкость, он встал, дружески пожал в своих руках её руку и серьёзным бодрым тоном проговорил:
– Поживём, увидим!.. Может быть, ещё и поработаем!.. Ну, конечно, материнствуй, милая, а я пойду кончать проект.