– Но ведь его царство будет не наше, не здешнее, а какое-то особенное. Надоели мне эти басни. И охота тебе их слушать, – сказал Пилат.
– Римские войска охраняют тебя, и наш император не признаёт другого царя в Иудее, будь покоен, – снисходительно заметил Корнелий, – лучше прикажи этой рабыне, что сидит там, в углу с арфой – спеть нам. Говорят, здешние песни красивы. Я их почти не знаю.
Рабыня стала. Окинув чёрными, горящими, как уголь, глазами, всех гостей, она запела.
Её голос звучал сначала тихо, потом она запела громче и громче.
Все замерли.
Казалось, древняя пророчица восстала и заговорила её устами.
– Придёт звезда с востока, – говорила она. – В городе Виелееме родится Он, и поклонятся Ему народы. И великий Рим склонит перед Ним главу свою. И на кресте примет Он смерть и поклонятся ему народы. И воскреснет он из гроба, и царству Его не будет конца. Горе вам, не знающим Его, горе вам не возлюбившим Его.
Рабыня в изнеможении упала на роскошный ковёр.
Весь бледный поднялся Ирод со своего ложа.
– Какая-то безумная, – сказал Пилат. – И как это пустили её сюда. Вот неприятный здесь народ. Который раз слышу я эту песню. Один раз какой-то нищий вздумал её петь под моим окном. Я его приказал повесить.
– Удивительное нахальство. Вы послушайте: «Рим поклонится Ему», – вскричал Корнелий.
– Душно мне, – прохрипел Ирод.
Рабы открыли двери.
Прямо против неё на безоблачном чёрно-синем небе горела необычная звезда.
Она сияла и переливалась всеми цветами радуги, она горела на небе, как огромный алмаз, и луч от неё яркий и белый падал прямо в сторону Виелеема.
– Звезда, – закричал Ирод. – Он родился! Видите. Я прикажу перебить всех младенцев, которые родились в эту ночь в этом Виелееме. Всех, слышите ли, всех, – хрипел он.
– Ну и отлично. Мы поможем тебе. Я не позволю, чтобы эти господа грозили самому Риму. Хочешь, я сам пойду и распоряжусь, – сказал Корнелий, которому невероятно надоела вся эта история и хотелось под благовидным предлогом уехать из дворца.
Он позвал своих воинов, вскочил на коня, и они помчались по широкой и гладкой дороге, которые всегда проводили римляне по завоёванным странам.
Звезда горела ещё ярче, когда они приехали в Виелеем.
Распорядившись, Корнелий решил уехать назад.
Крики матерей, у которых отнимают детей и вопли младенцев скоро наскучили ему, хотя ни одна капля жалости не проникла в его сердце.