Не дожидаясь, когда Иосиф снова придёт в состояние дискуссировать с её приятелями, Рита, пропев им итальянское «аривидерчи рома» и, подхватив своего дружка под руку, с быстротой молнии ретировалась из комнаты. С трудом преодолев 30-метровую коридорную дистанцию, нетрезвая пара буквально вломилась в комнату, где жила студентка Полякова.
– Ну вот и пьянь тропическая заявилась, – послышался девичий голос со спального места напротив кровати, на которую водрузились Рита и Иосиф.
– Открой окно, – приказал тот же голосок, – а то спиртным несёт, дышать невозможно.
Иосиф хотел было привстать и подойти к окну, но Рита схватила его за ремень брюк и убаюкивающе попросила:
– Да не слушай ты эту рыжую лисичку, от неё только что парень ушёл с точно таким же запашком из уст, которые она жадно целовала.
Мыслительный аппарат Иосифа работал в направлении, что он должен делать с Ритой, чтобы достичь того, чего физик Ландау добивался от своих любовниц. Несмотря на это, в проблесках своих не очень трезвых умозаключений он уразумел, что эротическая атрибутика в этой комнате является константой. Рита, словно догадываясь, что происходит у него в голове, ласково прощебетала:
– Осенька! Забудь про всё. На Аньку не обращай внимания, она нам не помешает. Всё идёт по плану.
Но Иосиф не привык к реализации таких, немыслимых по его мнению, проектов. Он молча стоял перед, уже оставшейся в коротеньких сиреневых трусиках и такого же цвета бюстгальтере, Ритой. Она, как русалка с распущенными волосами, стремительно спрыгнула с кровати и, присев перед ним, стала расстёгивать ему ремень и снимать брюки. Иосиф, будто в каком-то гипнотическом дурмане, не двигался с места, заворожено вглядываясь в пухлые и упругие бугорки её груди, выбивающиеся из лифчика. Когда он остался в своих, чёрного цвета, трусах, которые почему-то называли семейными, Рита то ли критически, то ли смешливо глянула на, как она считала, готового к употреблению, Иосифа и легонько подтолкнула его к цветастому матрасу, мятая простынь из под которого валялась на полу.
Но студент славного МГУ не был готов к подобному употреблению. Внезапно, совсем не к месту развивающейся матрасной эротики с Ритой, в нетрезвом воображении Иосифа возникла Эльвира. Только обнажённая черноволосая красавица была не в помоечной комнате в общаге и не на видавшем парные голые тела пожухлом матрасе. Она просто ненавязчиво выставляла своё, до сумасшествия очаровательное неприкрытое, естество на фоне, залитой солнечным светом, берёзовой рощи. Иосиф, как во сне, всматривался в эти прекрасные очертания, а Эльвира, интригующе улыбаясь, своим маленьким пальчиком манила его к себе.