Обед закончен, они перешли в беседку у фонтана; здесь прохладно и пьянящий аромат цветов; на столе графин с вином. «Попробуй это вино, – просит его Верочка, – рецепт его приготовления привезен нами из Евпатории и пока что держится в секрете. Это технология дяди Миши, папиного брата. Но оно там, мне кажется, имело совершенно иной аромат. В Крыму ведь совершенно другая земля, да и солнце другое, и виноградники не такие, как здесь, во Франции. И все иное, и уже никогда не вернется, – закончила вдруг Верочка и отвернулась, чтобы скрыть выступившие слезы. Они молчали несколько минут, пока молодая женщина преодолела минутную слабость.
– Мне столько нужно рассказать тебе, Володя, ведь ты для меня самый близкий человек, и так хочется излить все родной душе. У тебя, сколько до поезда? Двенадцать часов? Думаю, уложусь. Налей нам вина и наберись терпения, если я не выскажусь, то, наверное, умру. Пусть это шутка, причем неудачная, но если вспомнить те дни, тогда мне было действительно очень тяжело. Главная причина заключалась в одиночестве; рядом со мной никого не было, если не считать отца, но он был всегда занят и часто куда-то уезжал. Из Галлиполи мы с ним сразу поехали в Болгарию, затем в Словению, к братьям славянам. Принимали они нас действительно по-братски, но жить там было очень трудно: все вокруг разорено войной. Посетили Боснию и Сербию, и везде искали тебя и Леву. Папины знакомые звали его в Вену, она была рядом, но он отказался.
– Немцы – это народ, от которого мы должны, дочка, держаться подальше.
– Но Вена, это ведь Австрия, – возражала я ему.
– Все они одинаковые, – сердился отец, – подальше! как можно подальше! – И мы перебрались в Швейцарию, жить там было намного легче, тем более, что папа все свои деньги перевел туда еще в шестнадцатом году. Но я не желала оставаться в Швейцарии, где за довольно долгий срок не встретила ни одного знакомого человека. Я хотела в Париж, так как слышала: большинство наших беженцев уже осели в этом благословенном городе. Отец долго упорствовал, однако он понял, что переубедить меня не удастся, и сдался. Мы переехали в Париж и поселились в самом его центре. Отец сразу же объявил мне ультиматум.
– Видишь, Верочка, я сделал все так, как ты просила. Но сам я не желаю жить в этом городе, он слишком шумен для меня. Больше, чем полгода, я здесь не выдержу, поэтому будем считать этот срок контрольным. За это время ты должна найти себе жениха. Сыграем свадьбу, и я уеду в такое место, где смогу тихо и спокойно доживать свои дни. И пусть их будет много, чтобы я смог порадоваться на своих внуков. Но сделаю это лишь после того, как буду уверен, что твоя судьба устроена надлежащим образом. Но не вздумай со мной играть. Если за полгода ты никого не подберешь, тебе придется согласиться на ту кандидатуру, какую сочту достойной я сам. Надеюсь, ты все поняла, доченька.