Выбрался на небольшую поляну и отпрянул. По лесу шла густая цепочка немецких автоматчиков. Его могли заметить с минуты на минуту. Василий бросился прочь от немцев, но убежать далеко не сумел. Сразу трое немцев выросли перед ним, как из-под земли, наставив автоматы. Один рявкнул:
– Хальт! Хенде хох!
Стволом автомата указал, чтоб он поднял руки. Макагонов понял, что сопротивление бесполезно и бросив пистолет, поднял руки. Немцы шустро обыскали его, переговариваясь между собой. Все трое были молоды, примерно его возраста. Посмотрели на запыленные старые ботинки с обмотками, но не соблазнились ими. Один нашел документы и фотографию жены с маленькой дочкой. Показал фото Акулины остальным. Взглянул на солдата и подняв большой палец, вернул фото, сказав:
– Гут! Отшень красиво! Пошёль…
Василий тяжело вздохнул и направился в сторону, указанную немцем. Вскоре его и еще с десяток пойманных солдат вывели к дороге, по которой гнали колонну пленных и втолкнули в нее. Многие солдаты в колонне были ранены. Товарищи буквально тащили их на себе. Тех, кто падал, конвоиры пристреливали…
Георгий Кавтарадзе лежал за пулеметом, глядя на приближавшуюся густую цепь немцев. Этих цепей было несколько. Напарник Георгия лежал в стороне тяжелораненый и глухо стонал. За время небольшой передышки, пока фрицев не было, Кавтарадзе успел перевязать его обрывками рукавов собственной гимнастерки. Рядом лежали два оставшихся диска и граната.
Кавтарадзе огляделся по сторонам. После немецкой артподготовки всюду дымились воронки. Доносились крики и стоны раненых, русский мат и даже молитвы. Тут и там выглядывали каски и пилотки оставшихся в живых солдат. Чуть двигались стволы трехлинеек. Их хозяева выбирали цель. Комиссар с перевязанным плечом с трудом пробирался ползком от бойца к бойцу и что-то торопливо говорил каждому.
Георгий посмотрел на приближавшуюся цепь и понял, что к нему комиссар уже не успеет. Он старательно прикрыл пулеметные диски мешком и прицелился. Услышав крик комиссара:
– Огонь!
Нажал на гашетку. Длинная очередь выкосила почти половину первой цепи. Редкие выстрелы из трехлинеек звучали со всех сторон, но Кавтарадзе этого не слышал. Он торопливо заряжал второй диск, чтобы успеть и не пропустить вторую цепь к их неглубоким окопам, вырытым наспех в песке.