Сняв с трупа одежду, Хенельга ушла. Надеялась, что крысы вскоре расправятся с убитым. Обезобразят его лицо. Пусть Аристогитон пропадет, растворится в ночи.
Да, был свидетель – раб с факелом. Его будут пытать, чтобы он рассказал то, что и так рассказал бы. Но он скажет, что гражданин и его рабыня дошли до дома. Что случилось дальше – могут сказать боги. Пусть Мефон скроет эту истину.
Вот и решетка, Хенельга разделась. К сожалению, масло она не смогла взять, как задумала. Пришлось пользоваться иной смазкой. Еще не замерзшей, скопившейся на дне канавки.
На этот раз Хенельга оценила достоинства худобы. Хотя успела восстановить формы за месяцы, что жила среди данаев.
Ей удалось протиснуться сквозь прутья. Копье, нож и тряпки она выбросила на ту сторону.
Сток выходил в ручей, текущий за стенами Саганиса. По топкой жиже Хенельга пересекла ручей и вышла на берег.
Берег друзей. Берег, где творились чудеса. Где люди из ничего создали существо, покоряющее воду!
Идя вдоль берега, Хенельга взглядом выискивала черные паруса судов, подкрадывающихся к спящему полису.
На берегу по погибшим в бою гирцийцы устроили тризну. Лагерь разбили в гавани к северу от выхода из залива. Виал предположил, что тут их искать не будут. Это место приглянулось ему обилием дерева. Погибших нельзя оставлять. Пусть огонь видят и здесь, и на западе.
Дым, несущий души погибших, дойдет до отечества. Духи обретут покой.
С собой гирцийцы привели десяток пленников. Ценность данайских навтесов невелика, хотя на рынке гирцийцы смогли бы получить за каждого по десять монет. Товарищи не искали заработка. Моряки выдали пленников.
– Без сопровождения не принято спускаться, – говорили люди.
Эти слова стали единственным проявлением чувств, что позволяли себе гирцийцы. После боя, когда схлынула ярость, оставив после себя усталость и опустошение, люди смогли оценить, какой ценой им досталась победа. Гирцийцы пережили тяжелый бой. От разгрома их спас командир. Только благодаря его смекалке удалось вырваться из пасти залива. Люди не вспоминали или не хотели вспоминать, что именно Виал привел их сюда.
Впрочем, они не пираты, не рыбаки и не контрабандисты. Военные моряки и пехотинцы выбрали это ремесло сами, так что нечего им отсиживаться в порту. Это у мастеровых и обслуги не осталось выбора. Их прикрепили к флоту.