Поэма на двоих - страница 3

Шрифт
Интервал
Дворян мы вывели давно,
язык французский заодно.
12
Итак, Онегин, наш знакомый,
предстал в России налегке,
на родине своей законной,
пробывший годы вдалеке.
Как оказалось, там учили,
примером, доводом привили:
не лицемерить, не дерзить
и честь, как святости хранить.
Соперников своих не хаять,
ревнивость сдерживать, как хворь,
свою не возвеличить роль,
успехов корыстных не чаять.
Не поощрять интриги, месть,
как и обманчивую лесть.
13
Илья не видел издалёка
сермяжных бед в родной стране,
когда история жестоко
её распяла на одре.
В конце двадцатого столетья
скукожившись от лихолетья,
Россия, сбив былой настрой,
скатилась в затяжной застой,
затем и в спад. Сменив «настройку»,
угрюмо, двигаясь в вразброд,
в капитализм искала брод.
Переболела «перестройку[8]».
Державу, как упавший плод,
терзали в клочья, все кто мог.
14
Охотники в миллиардеры
добравшись, грабили страну,
как шайка грязных мародеров,
ведя с ней шкурную войну.
Рать новомодных бизнесменов,
как в ресторане у барменов,
скупили всё, кто сколько мог,
но не за деньги, а в залог.
Десятка три семей и кланов
к рукам прибрали пол – страны.
Поклажу нищенской сумы,
оставив в собственность «Иванов».
Наследство дядя смог сберечь,
теперь Илье его стеречь.
15
Ему, вернувшись, предстояло
в сумбуре суматошных дней
понять причины и начало
всех здешних аховых затей.
Найти свои места досуга,
товарищей того же круга,
работу, искренних друзей,
чтоб в жизни действовать смелей.
Ведь многолетняя разлука
обезоружила его.
Друзей и город, и село
терзанья выжгли, как «Базука».[9]
Где жил, играл в далёкий год,
не зная лиха и забот.
16
Деревня, лето – светлый образ
из детских лет остался в нём;
далёкий, яркий, щедрый отблеск,
который помнил день за днём.
Бывало, ночь, на сеновале,
с утра в лапту, чижа играли,
в войну на шпагах и клинках,
он спит на свежих клеверах.
И тут же рядом распластался
участник уличных боёв
и примостился у краёв,
Полкан – по лестнице взобрался.
В ночном безмолвии, как рой
кружились звёзды над Землей.
17
Как куры квохчут на насесте
сквозь дрёму чудилось Илье,
а волк царевича с невестой
несёт намётом на себе.
И, как до устали на стрежне,[10]
плывёт сажёнками, в надежде,
что перегонит всех дружков,
хотя бы на пяток вершков.
А после игр в подводных норах
ловили раков за клешни
и еле ноги унесли,
когда погнался злобный боров.
До петушиных ку-ка-рек
спал, натрудившись человек.
Следующая страница