– Исчез виновник общего переполоха.
Ожил старик лишь спустя минуту-другую, когда истома запоздалого страха охватила обеих его лошадей.
И ту, на которой, перед тюком с грузом сидел сам хозяин, и другую савраску – навьюченную еще большим количеством рюкзаков.
Сейчас совсем не радостно – как бы извиняясь за допущенную промашку, тявкнула собака старика-алтайца.
Потом, лайка бодрее попробовала свой звонкий отчаянный голос настоящего помощника охотника-промысловика.
Залилась на все урочище своим звонким лаем, достаточно злым, если судить по наступившей тут же хрипоте, хотя и не напоминавшем о горячем стремлении собаки тут же пуститься догонять, проследовавшую мимо, завидную дичь.
– Будет тебе, Керзон проклятый, – незлобиво, все понимающе, осадил его хозяин.
До того мгновения не сводивший глаз с медведя, пока тот не скрылся в таежной зелени, старик в брезентовом плаще уже начал реагировать на тех, кто был рядом:
– Беда миновала!
Потрепав успокаивающе и осёдланную лошадь по её, все еще напряженной, шее, затем он произнес слова уже не для собственной гужевой и охранной «свиты», а для спутников в походном туристическом обмундировании, слегка перефразировав уже им сказанное:
– Миновала беда!
После чего переменил все свои планы, намеченные на утро.
Старик спрыгнул, как молодой на землю с лошади и принялся снимать с седла поклажу.
Сбросил сначала один мешок со своей послушной лошадки, а потом снял и все, что прежде успел навьючить на вторую «тягловую силу».
После чего у ног коновода оказались все, доверенные ему, рюкзаки с самым тяжелым содержимым туристического скарба клиентов – консервными банками, палатками и прочим.
– До завтрашнего утра с места не трогаемся! – категорично заявил конюх, завершив разгрузку.
Потом, видимо, догадался, что необходимо бы и достаточно популярно объяснить причину своих самовольных действий.
Что и сделал, но при этом обращаясь сразу ко всем, а не только, к озадаченному не меньше других, руководителю похода:
– Пойдем дальше попозже медведя.
Он усмехнулся.
– Если, конечно, сами не желаем, – услышали туристы. – Вот как он, попасть таёжному духу в лапы и на зубок!
Уверенность в том, что никто не станет ему перечить, явно читалась на лице человека, прежде еще не успевшего дать повод, подозревать его ни в малодушии, ни уж точно – в слепом суеверии и поклонении перед темными силами природы.