– У меня есть тайна.
Ээт удивленно приподнял брови. Подумал, я шучу. Мне не могло быть известно неизвестное ему.
– Это случилось до твоего рождения, – объяснила я.
Слушая о Прометее, Ээт не смотрел на меня. Брат всегда говорил, что разум его работает лучше, если не отвлекается. Ээт не отрывал глаз от горизонта. Острые, как у орла, чьим именем он был назван, глаза эти проникали в суть вещей сквозь малейшие трещины, как вода просачивается в прохудившийся корпус корабля.
Я закончила, а Ээт еще долго молчал. И наконец сказал:
– Прометей был богом прорицания. Наверняка он знал, что его покарают – и как покарают. И все равно это сделал.
Такое мне в голову не приходило. Значит, добывая огонь для людей, Прометей уже знал, что в конце пути его ожидает орел и одинокий, вековечный утес.
Вполне, ответил он на мой вопрос, все ли с ним будет хорошо.
– Кто еще об этом знает?
– Никто.
– Точно? – переспросил брат с непривычной настойчивостью. – Ты никому не сказала?
– Нет. Да и кому говорить? Кто бы мне поверил?
– Верно. – Ээт коротко кивнул. – Больше никому не рассказывай. Никогда не говори об этом, даже со мной. Повезло тебе, что отец не узнал.
– Думаешь, он очень разозлился бы? Прометей ведь его двоюродный брат.
Ээт фыркнул:
– Мы все двоюродные братья и сестры, включая олимпийцев. Ты выставила бы отца глупцом, который за собственным чадом не может уследить. Он бы тебя воронам выкинул.
У меня нутро сжалось от ужаса, а брат, увидев мое лицо, рассмеялся:
– Вот именно. И ради чего? Прометея все равно покарали. Дам тебе совет. Когда вздумаешь снова перечить богам, найди повод посерьезнее. Очень не хотелось бы видеть, как сестру мою испепелят ни за что.
* * *
Пасифаю выдавали замуж. Она давно уже просилась, то и дело, усаживаясь к отцу на колени, мурлыкала, как не терпится ей нарожать детей какому-нибудь достойному богу. Заручилась поддержкой Перса, и тот во время каждой трапезы поднимал кубок за созревшую сестру.
– Минос, – сказал возлежавший на ложе отец. – Сын Зевса и царь Крита.
– Смертный? – Мать приподнялась. – Ты говорил, она выйдет за бога.
– Я говорил, за вечного сына Зевса, а он такой и есть.
Перс ухмыльнулся:
– Ох уж эти пророчества… Он умрет или нет?
Вспышка озарила комнату, жгучая, как сердцевина пламени.
– Довольно! В загробном мире Минос будет повелевать прочими смертными душами. Имя его не забудется в веках. Все решено.