Войско столицы было самым многочисленным, но против четырёх объединённых армий не выстояло бы. О гражданской войне старались не говорить, но каждый региональный правитель настороженно смотрел не только в сторону Зелёного Дола и на своих соседей. Армия дядьёв была такой же по численности, как и армия Немана, и Арий с Ураном являлись грозной сплочённой силой. Их владения территориально превосходили площадь Зелёного Дола, но земли там были скудны на пашню и сочные пастбища. В основном то была непролазная чаща на болотистой почве, упирающаяся в северную вечную мерзлоту. Где водилось вдоволь рыбы и пушного зверя, но лето пролетало слишком быстро, чтобы отогреть землю. Ситуация в стране стала неопределённой, усугублённой тем, что раз налоги с вассальных земель перестали поступать в центр, Зелёный Дол прекратил отправлять в провинцию провиант. Дефицит овощей, фруктов и хлеба ещё не сказывался, но запасы заканчивались и если не голод, то строгое ограничение продуктов должно было наступить со дня на день.
Если властная верхушка хранила молчание по этому поводу, то народ не стеснялся в выражениях. На базарных площадях ораторы с подвешенными языками призывали народ к открытому бунту:
– «Зелёные» не дают нам хлеба, надеясь голодом сломить нас, то я говорю вам: у них ничего не выйдет!
– Как же, не выйдет. Посмотрю я на тебя, Ворон, когда жрать будет нечего; на брюхе к Неману приползёшь, – насмешливо выкрикнул кто-то из толпы, но оратор, пытаясь взглядом определить крикуна, ответил:
– О нет, я не из тех, кто ползает на брюхе. Я пойду и возьму своё, мы столько лет платили дань Эд Гарду, что теперь настало время рассчитаться. Если вам не всё равно, что будет дальше не стоит ждать, нужно пойти и заявить о своих правах!
– Хватайте его! – крикнул начальник караула, сохранившего верность присяге, приближаясь к оратору, но стражников было слишком мало и люди вставшие стеной просто не позволили им этого сделать. Солдаты не особо стремились исполнить приказ, ведь Зелёный Дол был слишком далеко, да и шаткость позиций нового короля не способствовала служебному рвению.
– Это бунт! С вас за это живьём сдерут кожу! – обескураженно кричал командир стражников, хватаясь за меч, но понимая бессмысленность дальнейших попыток разогнать недовольных, только злобно сверкал глазами, выкрикивая бесполезные угрозы и, в конце концов, ретировался под свист и улюлюканье ликующей толпы.