Еще идя к стойке регистрации, Переверзев подумал, что он, кажется, знает, кто будет его соседом в салоне лайнера. И угадал: его место оказалось у окна, а рядом он увидел капитана Новикова. Третье кресло занимал пожилой индус, точнее, сикх, в тюрбане и таких же, как у Новикова, темных очках. Едва сев на свое место, сикх достал плеер, воткнул в уши наушники и отключился от окружающей действительности.
Майор подумал, что «специалист по Центральной Африке» воспользуется тем, что сосед ничего не слышит и они поговорят. Однако Новиков поступил иначе. Он зачем-то начал спрашивать человека в тюрбане, как часто он летает этим рейсом, знает ли, где будут делать промежуточную посадку, и тому подобное – словом, повел себя как чрезмерно болтливый и назойливый сосед. Сикх вынул наушники, ответил на один вопрос капитана, на второй – а затем глаза его метнули молнии, и путешественник из Индии заявил надоедливому белому, что он хочет слушать духовную музыку и не хочет, чтобы ему мешали. Тогда Новиков спросил, не хочет ли сикх в таком случае поменяться местами с кем-нибудь, с кем он, разговорчивый пассажир, мог бы поговорить.
– Понимаете, я немного боюсь воздушных перелетов, – признался капитан смуглому соседу. – И чтобы побороть этот страх, я должен все время с кем-то разговаривать. Вот там, чуть сзади, я вижу молодого человека со шрамом. Мне кажется, он человек интересный и с ним я мог бы побеседовать. Вы не могли бы с ним поменяться?
Переверзев обернулся. «Интересным человеком», о котором говорил капитан, оказался Егор Разуваев. Шрам он, как известно, получил в Афганистане, во время боев с моджахедами. И он, конечно, был тем человеком, который может многое рассказать. Но майор не мог понять одну вещь: знает ли Разуваев об обмене, который ему хотят предложить? Ведь он может и отказаться… А если знает, то откуда? Ведь они с Новиковым не знакомы…
Мог отказаться от предложения капитана и восточный путешественник. Однако он скривился, но согласился. Поднялся с места, подошел к сержанту и стал с ним разговаривать, указывая рукой на капитана. Пока продолжалась их беседа, Переверзев спросил консультанта по Центральной Африке: