Олег присел и аккуратно отвернул одеяло. Аромат разложения пошел
густой волной, а собака подняла голову и медленно оглянулась. Олег,
встретившись с ней глазами, неожиданно смутился: с подобным
выражением со старых фотографий смотрели давно отчаявшиеся узники
концлагерей. Сама собака была еще хуже: обтянутые иссушенной кожей,
торчали ребра и тазовые кости. Под лысой шкурой палкой выделялась
бедренная кость... Голени были сгнившие и черные — вот откуда
исходил этот тошный запах. Олег сглотнул мерзкий позыв. От пяток
вниз торчали белые и хрупкие обнаженные косточки бывшей стопы.
«Болят лапы?» Задних лап не было вообще.
Олег растерянно снова встретился взглядом с собакой и снова
словно разбился о бетонную стену вечного взгляда.
— Зачем вы одеяло открыли? Ей будет холодно! — хозяин вытянул
одеяло из неподвижных рук врача и закрыл собаку. — Так вы дадите
нам витаминки? И что-нибудь, чтобы ей не было больно?
— Да-да... Да, сейчас, больно ей не будет, — Олег притянул к
себе баул и набрал в шприц лошадиную дозу наркоза.
Собака внимательно смотрела. Нет, она не понимала, только слегка
ткнулась носом в жгут, перетянувший вену на передней лапе, и даже
не вздрогнула, когда иголка проткнула кожу. Потом мягко опустила
голову, почти неслышно вздохнула и ушла.
— Что это вы делаете?! Я за это платить не буду!
Резкий крик и толчок в плечо вернул Олега в реальность. Он
швырнул использованный шприц в свой рабочий портфель и встал.
— Денег я с вас за это брать не буду.
— Ты убил её! Я буду жаловаться! Тебя уволят!
На крик в прихожей появилась жена хозяина, и Олег позорно
сбежал, не дожидаясь эскалации конфликта.
Сегодня он больше никуда не пойдет, а просто тихо
напьется. Один.
***
Случай дословный из практики.
Сижу я тихо на работке, вредоносные бложики кропаю.
— Пани докторка, мы тут проездом, - врывается ко мне в
амбуланцию пани пенсионного возраста. - Муж резко дернул и оторвал
головку… Она там внутри осталась! Могли бы вы головку вынуть? А то
у нас и щипчиков нет!
— А чья головка-то? — осторожно спрашиваю я. — У вас песик или
кошечка?
— Да моя! В животе так и осталась! — продолжает всплескивать
руками пани.
Я внимательно пани разглядываю, кровища ниоткуда не хлещет,
координация у женщины вроде в порядке, щёчки розовые, глазки
блестят.
— Пожалуйста, присядьте, вот стул для клиентов… Я не понимаю,
где головка, чья головка.