— Завтра поеду к своему доктору!
Я (про себя): глубочайшее сочувствие пану доктору!
Неудивительно, что врачик подписаться не успел, диалог тут и так
сокращен раза в четыре.
Таксы у меня завелись случайно в начале восьмидесятых
и живут со мной уже более тридцати лет. Они как тяжелый
наркотик: вредные настолько, что никакого здоровья с ними
не хватает, но расстаться с собаками этой породы
совершенно невозможно. Но на фоне такс у меня жили
и живут всякие разные собачки. Был глубоко интеллигентный
и добропорядочный доберман, сумасшедшая истеричка,
но гениальнейшая метиска ризеншнауцера, невообразимо красивые
и умные хортые, похожая на мартышку левретка...
И мечта любого собачника, сказка во плоти —
среднеазиат Эрик.
Эрика я взяла в возрасте полутора месяцев, когда он больше всего
был похож на сладкого плюшевого медвежонка. Понимаю, что ничего
оригинального в этом сравнении нет, но что меня всегда удивляло в
азиатах — это их внешняя абсолютная расслабленность. Слегка
толкнешь огромного пса, и он с мягкостью снежного сугроба рухнет на
бок, как будто всё ещё наполовину спит. Даже двигается азиат с
экономной ленью и тяжелой грацией тигра. Но при необходимости
мгновенно и мощно действует. Потом, как только работа сделана,
мгновенно расслабляется. А изумительная способность невообразимо
пластично и высоко прыгать! Азиаты мне сильно напоминают еще и
моржа — вроде крупный тяжелый зверь, почти неподвижно лежащий на
берегу, но вот морж нырнул в воду — мы видим фантастически
грациозное и быстрое существо.
Собачьи законы и ритуалы — для азиата святое. Накрепко
уложенные в голове правила поведения делают среднеазиатскую
овчарку идеалом собаки. Это вам не приспособленческие таксы,
вся жизнь которых построена на личной и довольно
зломысленной выгоде, когда явной сутью таксячьей души является
реинкарнация старухи Шапокляк.
После смерти моего первого такса Кречета... Ну миллион раз я
говорила папе: раз не слушается тебя кобель, так если хочешь с ним
погулять, то только на поводке! Но как это он — мужчина, отец
семейства, будет водить на поводке семикилограммовую собачку своей
дочери?! Особенно если дочь гуляет пса без поводка... И, конечно,
случилось то, что должно было случиться — Кречет попал под машину.
После его смерти я три года пыталась найти мраморного кобеля, и в
результате получилось, что я выбрала окрас, а не собаку. Мой второй
мраморный таксёныш получил имя «Удавчик» и представлял собой
воплощённый апофеоз маразма.