Интригующая нотка в его интонации снова кольнула меня, и от внезапной догадки у меня мороз пробежал по коже. Нет, это было бы слишком дерзко, чтобы оказаться правдой!
Я даже забыл про кофе.
– Не хотите же вы сказать, что если бы Улугбек спрятал в своих одеждах нечто, например, некую записку, то она перекочевала бы, никем не обнаруженная, вместе с его останками в склеп?
– Именно это я и собираюсь вам втолковать, мой недоверчивый друг! – напыщенно воскликнул он.
Тут уж я и сам начал заводиться.
– Да известно ли вам, господин Звездочет, что Улугбека хоронили дважды?! Сначала, согласно одной из версий, верные ему нукеры нашли его обезглавленное тело на околице пригородного кишлака, завернули в кусок ткани и тайно доставили в Самарканд, где похоронили в углу двора медресе, носившего его имя. И только через полгода, когда власть в Самарканде опять сменилась, останки Улугбека были ритуально перезахоронены в Гур-Эмире, где они покоятся и ныне?!
– Как раз эту часть истории я усвоил, – кивнул Надыбин. – И хочу вас заверить, что сам факт перезахоронения ничего не меняет. Ибо перезахоранивали Учителя, опять же, как шахида. Лишь завернули в новый кусок ткани. И если документ на его груди, то есть, под одеждами, был скрыт еще ранее, то он, естественным образом, перекочевал вместе с останками в саркофаг мавзолея!
– Пускай даже так, – кивнул я, прикидывая, как бы врезать по его несусветной гипотезе пожестче. – Но, видите ли, почтенный мэтр… Ваше любопытное предположение с треском рушится в свете событий июня 1941 года, о которых вы сами же и упомянули. Профессор Герасимов, наш знаменитый антрополог, фактически являвшийся главным действующим лицом экспедиции, дотошно описал каждую косточку, извлеченную из саркофага, каждый оказавшийся там предмет, каждый обрывок ткани и даже каждый случайный камешек. Группа кинооператоров-хроникеров под руководством орденоносца Каюмова снимала весь процесс на пленку. Рядом находились корреспонденты газет «Правда» и «Правда Востока», а также ТАСС, которые повсюду совали свой нос и фиксировали все самое интересное. Однако ни они, ни другие участники экспедиции в своих воспоминаниях ни словом не обмолвились о каком-либо документе из гробницы Улугбека. Или вы считаете, что мы имеем дело, ха-ха, с заговором молчания?