– Командир, давай его здесь оставим, – предложил Раско. – Очухается – в располагу сам приползет.
– Я, ты, Мак… Вон еще Мизери. Ниче, пупки не развяжутся. Ведь ты кто такой есть?
– Ну-у-у, – протянул Рич, – наверное, человек?
– Штурм-пику в клоаку! – Каттер ударил себя по левому предплечью. – Ты человек из моего взвода! Пещерные Крысы своих не бросают! Хоть в крови по колено, хоть в пьяных соплях…
– Да ладно, чего взъелся? Давай накатим. Эй, Мак! – окликнул Раско человека у барной стойки.
Тот нехотя поднялся и подошел к их столику.
– Чего?
– Выпей с нами, Макферсон. Чего ты вечно у бара? На Фила глаз положил? Я бы не слишком надеялся. У него жена и двое ребятишек.
– Да пошел ты… – беззлобно процедил Макферсон и собрался было уйти. Но Каттер вступился:
– Рядовой Раско, отставить подколки. А ты, Мак, не слушай.
Вокруг орали подгулявшие компании. Хохотали боевые подруги, покрикивал Фил из-за стойки:
– Четыре Везтбрема за одиннадцатый! Принимай! Ужин в кабинку для господ офицеров! Легче, братва, разбитая посуда – за ваш счет.
Мизери расправилась с очередным клиентом и присела рядом с похрапывающим Хоботом.
– Ну, теперь я вся вашенская, – проворковала она. – Чем будете угощать?
Каттер улыбнулся. Когда-то эта красотка уже была «вся его». Что она творила! Нет, что они творили! Правда, раз или два, да и то по пьяной лавочке. Ничего серьезного, зато теперь – друзья до гроба.
– Вся-вся? – поинтересовался Раско и описал ладонями в воздухе замысловатую фигуру. Как будто протирает одновременно два пыльных глобуса.
– А жена не заругает, герой? – хохотнула Мизери.
Раско поперхнулся. Все знали грозный нрав его супруги. Он боялся ее, как огня. Что не мешало ему регулярно ублажать доверчивых дурочек из гарнизона.
А позже, втроем, они тащили Рича. Тот глупо хихикал, собирая ногами мусор. Позади кавалькады неуверенной походкой шла Мизери и весело покрикивала:
– Эгей, мои хорошие! Поднажми! Пещерные Крысы своих не бросают!..
Металлический звон и грохот – надтреснутый хрипловатый голос войны…
Каттер теряет сознание, вновь находит его. Оно продирается сквозь багровую пелену и заставляет жить. Страшно, мучительно, назло врагам.
Вечер…
Небо получило коленом поддых, упало на землю и харкает кроваво-красным. Огромное вылизанное беспощадным пламенем поле. Раненое, ползущее умирать за горизонт.