«Я лет тридцать с ним борюсь, но ни черта не выходит. Вы не первый, кто приходит ко мне с бензопилой».
Что там говорил старикашка? Он не первый? Все верно: старый козел, вырезающий в коре гадкие факты из жизни Джорджи, не соврал. Как минимум второй. Но разве такое может быть?
Джорджи внезапно ощутил страх, понимая, что должен был испугаться не сейчас, а еще тогда, когда подошел к проклятому, не пойми какого рода, дереву. И, пожалуй, он должен был прийти в ужас, увидев уродливую белку, скачущую по стремительно выросшим веткам.
Должен был…
Гребаное дерево. Это все оно…
– Тридцать лет… Не выходит… – Джорджи вдруг понял, почему старый козел платил тысячу долларов тому, кто возьмется свалить дерево. Оно было не таким как другие деревья. Это было плохое. Очень-очень плохое.
Внутренний голос, бывший голосом покойной Нормы Вуд, строго прошелестел: «Возможно, малыш, ты мог бы прочесть это на той табличке. Но ты даже не попытался. Что я тебе всегда говорила? Мальчики, которые не любят читать, буду гореть в аду…»
Джорджи замотал головой, отгоняя назойливую материнскую укоризну. Двухголовая белка сбежала вниз по стволу и, усевшись на землю, стала внимательно следить за человеком.
– Пошла отсюда! – Джорджи пнул ворох мусора, но тварь совершенно не отреагировала на атаку шрапнели из кусочков грязи, камешков и древесной коры.
– К черту. Я сваливаю. – Джорджи подхватил малышку и, стараясь не встречаться глазами с белкой или скелетом, направился к дому.
Что-то произошло. Поначалу Джорджи ничего не понял. Все случилось так же быстро, как опускается веко, когда человек моргает, или даже быстрее – например, как вырастает одна из новых веток на проклятом дереве.
Дома не было. Не было заросшей тропинки, ведущей на заднюю часть стариковского двора. Чуть поодаль не стояли соседские дома, из окон которых уже должен был литься свет, так как наступила быстрая осенняя темнота. Ничего такого. Был один лишь овраг, на дне которого что-то продолжало шевелиться.
Джорджи повернулся, не понимая, как умудрился уйти в совершенно другую сторону, но в то же время, обогнув ствол, все так же остаться на краю гигантской, поросшей бурьяном ямы.
Где-то позади раздался писклявый двойной хохот. Джорджи похолодел. Он сделал еще пару попыток уйти, но так или иначе оказывался в пространственной петле у дерева.