Некоторые люди говорят, что глупых вопросов не бывает. Но, задавая глупейшие вопросы, я взглянула в лицо своему страху говорить со случайными незнакомцами.
Мой уровень уверенности был невероятно высок. Типа как у высоких-американских-мужчин-после-четырех-бутылок-пива. Может быть, я действительно могу быть такой.
На следующий день я ем в одиночестве в суши-баре, наслаждаясь своим обеденным уединением. Как только я откусываю кусочек острого тунца, я резко чихаю, и суши оказываются на моих черных джинсах. В этот момент я слышу мужской голос за своим плечом:
– Не возражаете, если я сяду здесь?
Мой рот набит едой, из носа течет, повсюду кусочки риса, и бизнесмен в костюме выжидающе смотрит на меня. О нет. Это ужасно. Это чудовищно. Для нас обоих.
Обращаясь к мужчине, я указываю на стул, киваю и неуверенно говорю, прикрывшись салфеткой:
– Я чихнула. Извините.
Он садится.
Я понимаю, что хуже уже ничего не скажу. Я делаю глубокий вдох.
Когда он наконец отрывается от телефона, я обращаюсь к нему.
– Откуда вы родом? – спрашиваю я.
Я уловила акцент. Он француз. Он улыбается, затем делает жест, как бы говоря, что собирается вернуться к своему обеду, но я не потерплю такого легкого поражения.
– Но откуда именно из Франции? Вы… поддерживаете брексит[12]? – Это не самая лучшая попытка начать разговор, но беседа проходит довольно приятно. (И да, он не поддерживает брексит.)
В ближайшие дни я буду обсуждать резкое похолодание семь раз.
– Как вы думаете, в этом году выпадет снег? – спрашиваю я у незнакомцев.
Никто не знает.
– Мне нужен кофе, – говорю я женщине лет 50, стоящей в очереди в кафе Pret.
– Да, – говорит она. – Кофе – это хорошо.
Все, кто слышит наш разговор, тоже хотят умереть.
Оказывается, очень трудно вести смол толк.
Я подхожу погладить многих собак и делаю вид, что это повод заговорить с их владельцами. Я завязываю разговор с женщиной, сидящей рядом со мной на мероприятии по сторителлингу, и мы болтаем о погоде. В автобусе я сижу позади ребенка и его бабушки, играющих в «20 вопросов»[13]. Я вдруг вмешиваюсь: «Это лиса?» Они недоуменно смотрят на меня, но постепенно принимают в игру (это был енот).
«Можно ли тут присесть?» У меня полный рот еды, из носа течет, а по столу разбросаны остатки моего ланча. Это провал.
Я чувствую себя доброй деревенщиной, оказавшейся в большом городе. Но как я ни стараюсь, я не могу говорить с людьми о чем-то, кроме повседневности. Стефан помог мне установить контакт с незнакомцами. Теперь мне нужен кто-то, кто помог бы мне познакомиться с ними