После ужина все разошлись по своим комнатам.
Немножко повозившись на кухне, Надя тихо стукнула в дверь мужниной мастерской. Это на работе у них принято входить в кабинеты сразу, едва обозначив свое присутствие за дверью, как требовал шеф. Дома у Невельских порядки были старосветские, здесь уважали личное пространство.
– Да… – вяло ответил Вадим…
– Ну как, что скажешь?
– Ну, этюдник как этюдник, но, конечно, старый, грязный, как-то не очень мне это нравится. – Его голос звучал брюзгливо, и из-за этого Вадим казался старше и слабее, чем был.
– Не старый, а винтажный, – попробовала разрядить атмосферу Надя. – Пятна ототрем, времени на это полно, пока еще погода для пленэров установится.
– Инструменты должны вдохновлять, а я буду таскаться с этим старьем, как неудачник…
– Вадим, ну что за глупости. Это не старье, а вещь с историей. Кто на них смотрит, вообще? Не знаю, новый приличный стоит тысяч пятнадцать, а то и двадцать. Ты уверен, что он тебе нужен? – Она взвесила этюдник на ремне. Удивительно, какой тяжелый. Почему это совсем забылось, или в юности он не казался таким уж увесистым?
– Надя, если я говорю, что нужен, значит, нужен. Я намерен вернуться к работе с натуры! – Вадим что-то перебирал и переставлял на огромном, заваленном художественными материалами, набросками и книгами строганом столе.
– Ну, может, попросить у Майи Васильевны этюдник твоего отца?
– Я даже не уверен, что она его сохранила. Мастерской больше нет, зачем он ей? Наверно, давно отдала кому-то.
– Вадим, ну может, ты хотя бы поинтересуешься? В конце концов, ты и сам на этюдах не был больше двадцати лет, это сейчас внезапно тебе понадобилось…
– Слушай. Ты прекрасно знаешь, что я на все готов, лишь бы вырваться из этого творческого кризиса. – Вадим смотрел на нее отчаянно, с болью, и Наде вдруг стало стыдно.
– Ну прости меня. Я не права. Да, давай, конечно, сделаем все, как ты скажешь. Говорят, поменять жанр бывает полезно. Вадим, ты же знаешь, и я знаю – у тебя настоящий талант. Подлинный. Просто не всем доступно то, что ты делаешь… А те, кто понимает, они видят. И я люблю твои работы. И ты прав, что не изменяешь себе. Творчество требует мужества, и у тебя оно есть, ты молодец! Кризис обязательно закончится, надо просто делать что-то, пусть понемногу, но постоянно, каждый день. – Изрекая банальности, которые надоели уже им обоим, Надя тихонько двигалась по мастерской мужа.