Пока думал, да о жизни своей прошлой вспоминал к скверу городскому подошел. Городской сквер это единственное зеленое место – сад в городе, как оазис в пустыне. Его специально зеленью засадили, деревьями, какие найти смогли, кустарниками, травой да цветами. Воды на его полив не жалели никогда, даже в самое засушливое время. К этому скверу выходили дворы самых зажиточных семей города, крыльцо дома Воеводы выходило на соседнюю небольшую улочку, которая аркой сообщалась с этим садом.
В сквере на лавочке сидела девушка с книжкой в руках, лет четырнадцати, роста небольшого, метра полтора всего, крепко сбитая, плечи широкие. Лицо девушки тяжело было назвать миловидным, скорее грубое, челюсть тяжелая, глаза глубоко посажены, волосы каштановые, густые, на затылке в хвост собраны. Рядом в нескольких метрах по обе стороны прохаживалась пара охранников в плотных костюмах песочного цвета, у обоих пояс поверх куртки, на поясе в кобуре Стечкин и пара подсумков с запасными магазинами. Раньше охранник у дочери был один, но в свете последних событий и резко выросших недовольств горожан Воевода рассудил, что еще один охранник лишним не будет.
– Здравствуй доча!
Поприветствовал дочь Воевода. Девчонка только недовольно фыркнула в ответ, не отрываясь от книжки. Избаловал ее Воевода. К ней подсел, не сторонится, вид обиженный делает, намекает, чтобы задабривал.
– Ну, прости отца. Не дуйся. Знаю, обещал, но дела, забегался совсем, ну.
Тыльной стороной ладони пальцами по щеке ее погладил. Взглянула коротко искоса и опять в книжку.
– Ну, давай мириться, давай в знак примирения подарок тебе сделаю, чего хочешь? Ваты сладкой хочешь или карамель вареную?
– Не хочу сладкого.
– Чего ж ты хочешь?
– Платье новое у Арея пошитое, справишь мне?
– И тогда мир?
– И тогда мир.
Кивнула.
– Договорились. Ну, обними отца.
На шею ему повисла, обнялись, он ее к себе крепко прижал, кровиночка его.
– А можно мне прямо сегодня, сейчас к Арею пойти?
В глаза смотрит, с мольбою, кротко. Так тут устоять?
– Конечно можно, конечно иди.
– Ну, я пойду?
– Иди, но не задерживайся, я сегодня дома буду. Ужинать все вместе будем, всей семьей.
– Хорошо пап, не задержусь.
Еще раз отца обняла, ушла, охранники за ней пошли.
Лавка Арея находилась недалеко, через пару улиц от городского сквера. Хотя это была не его лавка, Арею было всего 16 лет отроду, лавка принадлежала его отцу, но отец был сильно болен и от дел отошел, а у юноши был прекрасный природный талант и чувство вкуса, поэтому лавкой полноправно заведовал он.