– Никаких следов не заметили? – спросил Ломов.
– Темно уже было. К тому же, как я сказал, к жигулям мы не подходили, постояли минуты две на краю обрыва и смотались. Но показалось, что к ним тянулись две полосы по песку, словно кто-то на лыжах спускался.
– Так и бросили людей?! – вырвалось нечаянное замечание у Семёныча.
– А ты, папаша, думаешь, что мы их там ждали капучино попить? В тот раз нас кто-то опередил, и Эстет приказал найти киллера и по возможности деньги. Мы вышли на армянскую диаспору – ничего. Потом ты, Дмитрий, подбросил тему с Баку. К азерам трудно было пробиться: сидят у себя на рынках, якобы кроме мандаринов их ничего не интересует. Но мы припугнули, что если разговаривать с нами не хотят, то есть много способов развязать языки. Короче, встречались на самом высшем уровне, в Москве. Их главный… ну, знаете его… под ним Черкизон8 и много чего ещё. Так вот он сказал, что его люди ни при чём, типа готов даже бабки возместить за квартиру, чтобы доказать непричастность. Но Эстет денег не взял. На том и разошлись, не отыскав концов. Что-то случилось? Чего вдруг кипеш три года спустя?
– Неужели три года прошло? – удивился Градов, выжидательно глядя на Ломова, заметив, что его тёмные волосы стали почти седыми, а лицо почти везде было изрезано глубокими морщинами.
«Добавить усы, и будет вылитый Панкратов-Чёрный! – в который раз отметил сходство друга с известным актёром Василий Петрович. – Вот только шутить Димка не умеет и взгляд у него, как дуло пистолета».
Ломов предложил поделиться новостями Семёнычу.
– А что в музее слышно?
– После убийства директора меня потаскали на допросы, но дело в итоге зависло, и всё затихло, – по-военному приосанившись, начал докладывать сторож. – А недавно посольство Турции обратилось к руководству – провести закрытую экскурсию для дипломатов. Я к ним и пристроился. Так один турок очень любопытствовал насчёт холодного оружия, под видом байки рассказал за столом легенду о «Слышащем сердце».
– А меня вызвали комитетчики, но не на Литейный, четыре, а в частном порядке, – перебил сторожа Ломов. – Интересовались, что мне известно про кинжал. Я им, конечно, не сказал, что именно я его принёс Шведову, но откуда-то пронюхали, что в ночь убийства бебут был у директора музея. С ними был турецкий атташе по культуре, он же офицер безопасности под прикрытием. Расспрашивал со знанием дела, намекал, что правительство Турции будет благодарно за помощь в поисках османского бебута. Я его спросил, почему они вдруг заинтересовались убийствами трёхлетней давности. Но он ушёл от ответа, наплёл что-то про бюрократию, общение по формальным дипканалам. Что-то случилось, но вот что именно? Чтобы Турция вышла на наших гэбэшников на правительственном уровне.