– Жан, ты ничего не напутал? Сколько мне еще ждать этого надворного советника?! – возмутился я.
– Барин, сударь вы мой, – французишка от обиды вытянул губы трубочкой и повел ими так, словно хотел щипнуть себя за правый ус. – Ничего я не напутал-с! Надворный советник-с Косынкин сказал, что заедет-с за вами…
– Ну и где его носит, этого Косынкина?!
Французишка не ответил, только бровями повел.
Я еще некоторое время наблюдал в окно за санкт-петербургскими франтами, а затем повернулся к зеркалу.
– Жан, ты уверен, что я не похож на иностранца? Я просил тебя внимательнее приглядеться, как нынче одеваются в России.
– Что я вам-с, модистка что ли? – огрызнулся французишка.
Я не успел ответить, как зазвонил колокольчик, и камердинер пошел встречать гостя.
– Ваше превосходительство, – переступив порог кабинета, выпалил надворный советник Косынкин. – Дали необходимые распоряжения. В Кронштадт отправится команда.
– Что ж, великолепно, – ответил я.
– А вас ждет канцлер, ждет с нетерпением! – напомнил надворный советник.
– Собственно, дело было только за вами. Я давно готов. Почти готов, – сказал я, схватил за рукав мосье Каню и толкнул его за коробом с платками.
Я прибыл в Санкт-Петербург для личной аудиенции его императорского величества. Но заодно выполнял и частное поручение государственного канцлера графа Николая Петровича Румянцева. Впрочем, частным такое поручение можно было назвать per abusum2.
А для меня лично самым главным делом был перевод в действующую армию. Я рассчитывал поскорее передать государю секретные донесения и хлопотать о своем назначении. Находиться на дипломатической службе, когда корсиканский недомерок, заразив полоумием всю Европу, вторгся со своей La Grande Armee3 в Россию, я не мог.
– Уверен, государь не откажет мне, – промолвил я, выбирая платок. – Сейчас я хочу одного – бить французов.
Жан, державший передо мною короб с платками, шмыгнул носом. А надворный советник Вячеслав Сергеевич Косынкин с жаром откликнулся:
– Эх, Андрей Васильевич, как я вас понимаю! И я хочу! Хочу бить французов!
Глаза его загорелись. А мосье Каню вытянул губы трубочкой вправо, словно хотел ущипнуть себя за ус, еще раз шмыгнул носом и покосился на гостя с опаской.
– Так что же не бьете? – спросил я надворного советника.
– Хех, – выдохнул Вячеслав Сергеевич. – Да я…