– Что? – Мидас тряхнул головой. Слова воительницы вернули его в реальность. Он поспешно сунул Вегвизир в кожаный мешочек на поясе и посмотрел на Асвейг.
– Ну, этот парень сказал, что ваш путь – спираль, – лучница стушевалась под всеобщим внимательным взглядом, но, надо отдать ее должное, не опустила глаз и договорила до конца. – А ты, конунг, сказал, что приведет она к Дискордии. Никогда не слышала этого слова, но красивое оно. А вместе получается Спираль Дискордии.
Один хмыкнул, и это был один из тех моментов (что можно пересчитать по пальцам единственной мидасовой руки), когда он позволил себе проявить эмоции в присутствии смертных. Ему подумалось, что Спираль Дискордии – название поэтичное и даже пафосное, однако он лучше кого бы то ни было понимал, насколько идеально это определение.
Карн, которому сначала все это представлялось сложным и непонятным, неожиданно увидел перед собой цельную картину. Паззл сложился и оказалось, что он прост до банальности. Они с Мидасом прошли столько всего, что едва ли этот путь окажется им не по зубам. Пусть даже один – слепец, а другой – калека.
Он рефлекторно повернул голову к фригийскому царю, хотя теперь, чтобы взглянуть на человека, ему не нужно было этого делать. Он ощутил, что Мидас тоже смотрит на него. Иначе и быть не может – они пройдут Спираль Дискордии ради них. Ради Ниссы и Фавны.
Они решили двинуться в путь тем же вечером, дабы не терять времени даром. На самом деле, добраться до Арконы за тридцать один день не представляло великой трудности, но это при идеальных условиях. А учитывая удачливость Карна и Мидаса, словосочетание «идеальные условия» они могли встретить разве что в своих фантазиях.
Карн стоял подле каменных стен броха, провожая зарю искалеченными глазами, сокрытыми под плотной льняной повязкой. Его собственная одежда после минувшей битвы превратилась в грязные окровавленные лохмотья, но Сирона подобрала ему кое-что из друидского тряпья. Учитывая, что из дюжины друидов Арброта выжило лишь двое, позаимствовать у них немного одежды не было бесчестно.
Теперь на нем были вылинявшие шерстяные штаны цвета зимней росы, заправленные в видавшие всевозможные виды кожаные башмаки. Его собственные обмотки пришли в полную негодность, а новых не нашлось, поэтому штанины пониже колена от просто обвязал неширокими кожаными лентами. Поверх серо-коричневой нижней рубахи изо льна не самого лучшего качества он надел темно-зеленую тунику, в каких исконно ходили притенские друиды. Это была единственная верхняя одежда, которая подошла ему по размеру, парень сильно исхудал, вернувшись из путешествия к Оркадам, и хорошо если весил килограмм семьдесят.