ЯКОВ МОИСЕЕВИЧ
Моя Соня, покойница, не раз говорила мне: «Яша! В своём деле ты должен быть непревзойдённым архитектором и врачевателем красоты! Взоры твоих посетителей должны быть сосредоточены на плодах твоей деятельности, и никто из них не должен по этой причине обратить ни малейшего внимания на то, как и во что одет твой клиент!». Мудрая была женщина!
В голосе Якова Моисеевича звучат нотки сожаления и печали о давно и безвозвратно ушедшем времени.
ЯКОВ МОИСЕЕВИЧ
(заключает)
Если б только она увидела «лебединую песню» своего Якова!..
А в вас бы, молодой человек,
(к Айвисто)
могла бы влюбиться вся прекраснейшая половина нашего города. Соне моей вы тоже непременно бы понравились, хотя строгая была женщина!..
Словоохотливый, суетливый, но одинокий и добрый старик удаляется. Лев Савельевич признаётся:
ЛЕВ САВЕЛЬЕВИЧ
По правде сказать, уважаемый Айвисто, ради сохранения тайны, я был весьма озабочен метаморфозой вашей личности, особенно пониженной температурой вашего тела.
АЙВИСТО
По поводу последнего опасения ваши были напрасны. Мой организм способен к саморегулированию температуры тела. Попробуйте.
Он протягивает руку. Действительно, температура руки гостя показывает земную норму.
ЛЕВ САВЕЛЬЕВИЧ
А как же там, в парке?
АЙВИСТО
Тогда, по-видимому, на почве нервного стресса, последовавшего после вашего сообщения о пропаже камня, вероятно отказали биорецепторы механизма терморегулирования.
А в общем-то, организм моих соплеменников способен быстро адаптироваться к любым, даже экстремальным по земным меркам, климатическим условиям.
Правда, для здоровья это не всегда проходит бесследно. Энергетический ресурс организма не безграничен…
Несмотря на протесты со стороны гостя, хозяин обряжает его в одежду своего внука. Дрогнувшим голосом добавляет:
ЛЕВ САВЕЛЬЕВИЧ
Костюм ему всё равно уже не понадобится, а вам он как раз впору. Да и Алексей мой поступил бы не иначе, чем я. Так что не обидьте нас.
Перед Лопухиным стоит несколько выше среднего роста и по мужски красивый, голубоглазый блондин с нежным румянцем на щеках.
От всей стати его веет какой-то необыкновенной свежестью, молодостью и энергией. Это уже не тот Айвисто, каким его впервые повстречал старый учитель.
Костюм и обувь сидят на нём безукоризненно. Но что-то ещё всё же смущает в нём Лопухина. Ах, да – глаза! Ну конечно же – бездонные голубые глаза.