Выступили с первыми лучами на следующий день. Несколько дней с начала похода не были утомительными: гайторнеры наигрывали походные марши, провиант был свежий, палатки чистыми и сухими. На тридцатый день пути, когда путники были изрядно измотаны и мечтали о глотке чистой воды и горячей ванне, авангард заметил тапалий, которые несли по небу колесницу с дозорным.
Большая часть солдат застыла разинув рты. Раньше ничего подобного они не видели. На Востоке тапальи не водились, так как в восточных травах не хватало минералов, необходимых для жизнеобеспечения огромных птиц. Размах их крыльев был как два роста взрослого тсхи. Единственным немигающим глазом золотого цвета, на котором, казалось бы, вообще отсутствует веко, одна из тапалий уставилась на Шелга.
Шелг знал все об истории Тсхигарда и помнил, что эти замечательные птицы сыграли огромную роль в войне с монстрами. Монстры рассматривали тапалий как одно из звеньев пищевой цепи, и поэтому у них были старые счеты. Когда-то один из древних воинов Западного Тсхигарда понял, что эти птицы являются вполне разумными существами, и старейшины заключили с ними что-то вроде союза.
Согласно Обычаю, братья поприветствовали как дозорного, так и тапалий. Дозорный узнал их имена, цель визита, учтиво поклонился и убыл в резиденцию Хорха с докладом, сообщив путникам, что осталось примерно полдня пути. Птицы взмахнули крыльями и через несколько мгновений превратились в причудливую, стремительно уменьшающуюся кляксу на бледно-желтом небе.
Уилл пребывал в замечательном настроении. Огромный лимузин из чистого золота, который в свое время ему пожаловал за «помощь» один из арабских шейхов, торжественно приближал его к зимней резиденции Гудменов. Заднее сиденье было завалено орхидеями.
Уилл открыл мини-комод и выбрал лучшую «бабочку» для предстоящего события. Сегодня он сделает предложение Саре (а уж она-то точно согласится), и наконец-то у него будет возможность называть мистера Гудмена по-свойски «папашей» и пренебрежительно похлопывать его по плечу. И пусть эти поганые ищейки спецслужб верхнего уровня Мидгарда подавятся от злости. Теперь он им не по зубам.
Роттон прекрасно осознавал, что женится не на Саре, а на ее фамилии. С тех пор как Сара плотно подсела на кокаин, она стала еще глупее и внешне подурнела, Уилл потерял к ней всякий интерес. Необычайно высокая самооценка вызывала у него рвотные рефлексы, когда он представлял себе, как придется в очередной раз убеждать Сару в нерушимости своих чувств.