Ни в одном электронном СМИ не упоминались какие-либо альтернативные версии, рассматриваемые следствием. Все недвусмысленно указывало, что произошла семейная трагедия, и никто даже мысли не допускал, что супругов Мелас убило пожирающее детей чудовище, восставшее с того света.
На острове Коломбу посадили в другой вертолет – тот же, на котором прилетела Барт, – и по ее просьбе доставили в римский аэропорт «Челио», оттуда она на такси добралась до площади Оролоджио, что в двух шагах от Квиринала. Было три часа ночи. Растрепанная мать ей открыла дверь в одной ночнушке.
– Что случилось? – пробормотала она.
– Ничего. Я только хотела кое-что забрать из гаража. Извини, не успела тебя предупредить.
Коломба вошла в квартиру и сняла с крючка ключ, напоминавший пиратский пистолет. Многие ключи висели там с незапамятных времен, и замков, которые они открывали, давно не существовало.
– Я приготовлю тебе поесть, – еще не до конца проснувшись, сказала мать.
– У меня болит живот.
Коломба спустилась в расположенный во внутреннем дворике гараж, где среди ее старой одежды и пластмассовых шкафчиков хранились коробки и чемоданы Данте, которые она забрала из его гостиницы. Был там и архив их собственного расследования дела Отца. Коломба сложила в старый рюкзак документы и флеш-карту и прихватила старый ноутбук. В свое время его выдали ей в мобильном подразделении, и она так его и не вернула.
Когда она снова поднялась в квартиру, мать с видом смиренницы сидела на кухне. От витающего в комнате аромата латте текли слюнки.
– Сделать тебе кофе? – спросила мать.
– Я его больше не пью.
– Ну конечно, ради твоего друга. И как это я забыла…
Коломба не ответила. Ей не хотелось опять препираться.
– Мне нужно идти. Говорят, снова пойдет снег. Тогда поезда начнут опаздывать, и будет давка. – Она поцеловала мать в пахнущую «Acqua di Rose» щеку.
Пешком она дошла до вокзала «Термини». Безлюдный, не считая последних припозднившихся хмельных туристов, город покрылся белоснежным покровом, с фонтанов свисали сосульки. Все казалось ей искусственным и чужим.
Первый поезд в Марке отходил через час, и Коломба дождалась его на скамейке на перроне, промерзнув до костей. Сев в вагон, она тут же завернулась в парку и уснула, а проснулась, только когда поезд подходил к ее станции. Небо было черным и набухшим.