Следующей мысли не суждено было появиться, потому что мужчина ловко подхватил её за обтянутую зелёным шёлком талию и увлёк в центр танцевальной площадки.
«Ах…» – Вероника попыталась поймать эту ускользнувшую от неё мысль…
Золотой небольшой крестик с гравировкой мелькнул перед её глазами, но уже через мгновение она вообще перестала ощущать себя и всё, что происходит вокруг.
* * *
Альберт Гольберг лежал в своей кровати, но сон не шёл.
Всего два дня отделяет его от того, к чему он так стремился целые шестьдесят лет! Всего два дня. Но, почему так страшно? Откуда такая неуверенность? Может быть и не стоило вообще затевать этой поездки? Да и не знает он, встретит ли вообще кого-нибудь, кто вспомнит его?
Альберт попытался повернуться на бок. Хоть чуть-чуть. Ноги последние два года практически совсем стали неподвижными. Результат давней контузии. Да в общем-то и вся его послевоенная жизнь стала результатом того страшного взрыва, в эпицентре которого он тогда очутился с разведгруппой. Молодой совсем. Пацан семнадцатилетний. До восемнадцати нескольких месяцев не хватало. Мать радовалась, думала, уедут к тётке под Красноярск, сбережёт сына. А ему обидно было. Здоровый мужик-то! За мамкину юбку прятаться что ли? Вот и убежал из дома, никому ничего не сказав.
По пути к фронту повезло – познакомился с молодыми солдатиками, как потом оказалось, разведчиками. И командир-то был почти ему ровесник, и безупречное знание «немецкого» пригодилось как нельзя кстати. Мать в школе преподавала, так с него спрос был такой, что, если не выучишь, домой лучше не появляться. Это, по сути, и спасло ему жизнь. Мама, мама… Не знала ты, что видимся мы тогда в последний раз. Вещи в дорогу собирала, пироги пекла, улыбалась чему-то…
Левая нога начала подёргиваться.
Альберт, насколько мог дотянуться, стал растирать её руками. Не помогло.
Дрожь усиливалась.
«Вот, накрутил себя. Чего разнервничался?» – проворчал он и нажал кнопочку на браслете часов, надетых на левой руке.
Через пару минут в дверь тихонько зашла Полина.
– Извини, Поля, – виновато сказал Альберт.
– Не надо извиняться, – ответила Полина. – Это моя работа. Сейчас укольчик сделаю, Вам полегче станет.
Она тщательно протёрла руки ваткой, смоченной в медицинском спирте, набрала в шприц лекарство, заранее приготовленное на столике, и наклонилась над ним.