Занятия литературой становились чем-то вроде второй профессии. Вышла книга, готовилась к печати вторая, и потребность писать забирала все большую власть.
Вероятно, занятия литературой могут увлечь человека даже сугубо научного склада ума, не только врожденных гуманитарщиков. Человек как объект – самое сложное из всего, что выдумано природой, и процесс создания, допустим, рассказа, который заранее рассчитанным образом подействует на читателя, задача неизмеримой сложности и увлекательности. Идеал ее недостижим, и именно отсюда, мне кажется, идут рассуждения о литературе как «проклятом» ремесле, которое невозможно бросить.
Остров Врангеля. 1962–1963 гг. Снимок был послан А. П. Попову, на обороте автограф О. Куваева:
Андрею Петровичу от последнего романтика Севера. Вот это, наверное, и называется счастьем.
Остров Врангеля. Апрель 1963 г.
«Я счастлив, что родился в то время, когда полярные путешествия на собаках еще не отжили свой век». К. Расмуссен.
Из записной книжки О. Куваева.
Чукотка. 1962–1963 гг.
…Люди просят у жизни всякого: кто денег, кто красоты, кто талантов. Пусть же даст мне Фортуна возможность шляться по планете именно так, как я хочу, и умение писать об этом так, чтобы жирным дачникам не спалось по ночам, – и счастливее меня не будет человека. Удивительно и прекрасно каждое место на земле, и люди обязательно должны понять это. Может быть, посмотреть, как мчится по кочкам вспугнутый олень, не менее достойное занятие, чем слушать «Пиковую даму»…
Из письма А. П. Попову.
С Васей Тумлуком. Чукотка. 1963 г.
Радостная была встреча <с ним>. И мы лежали в пологе, и пили чай, высунув голову наружу, и дым резал глаза, и псы лежали и не открывали даже глаз, когда перешагивали через них… Спать на оленьих шкурах, пить черный чай без сахара, есть рыбу, сваренную в нерпичьем жиру, – здорово все это! И голова отдыхает лучше всяких сочинских пляжей.
Из записной книжки О. Куваева.
В калейдоскопе людей, встречающихся на Севере (а контингент их там, видимо, более калейдоскопичен, чем в других местах, ибо сюда приезжают люди с определенным потенциалом энергии), меня всегда интересовали так называемые чудаки. Чудаки в жизни необходимы – это общеизвестно. Это люди, которые руководствуются нестандартными соображениями и, во всяком случае, не житейской целесообразностью поступков. В довольно неприглядной картине непостоянства кадров на Севере подавляющее число убывших составляют люди мелкой рациональности. А чудак поселяется прочно, он надежен в этом смысле. К тому же знакомые призывы к молодежи – «на освоение» – изобилуют сплошь и рядом истертыми фразами, которые потеряли способность эмоционального воздействия. Я убежден, что человек очень долго (по крайней мере, до того возраста, до которого мне удалось пока дожить) остается мальчишкой, который запоем читает о приключениях на какой-нибудь Амазонке и склонен к авантюрам в хорошем смысле этого слова.