«Ах ты ж матерь божья, чтоб тебя!», «Это что, новый креатив от мэрии?», «Хенде-хох!» – и менее цензурные варианты выкрикивались тут и там из толпы.
Хтоническая карга довольно долго взирала на Москву молча, но наконец, пошевелила ноздрями и еще более жутким, чем весь ее образ, голосом заскрипела:
–Чую кроооовь!
И захохотала.
«Останкинская старуха!». Лютая страшная ведьма, то ли живьем закопанная, то ли на дыбу намотанная, страдания и погибели вестящая. Это что же будет? Она выкрикивала, завывала, напевала в разном порядке зловеще заковерканные слова: «Засекут да заняволят-то тобя, ты останисся, останисся пустой, апузырисся заморскою брагой, козлоногия прискочуть за тобой, и нащадно буде бить тобе кнутом, а на то принудя деточек смотреть, да именьям и скотам твоим гореть, струпы моровы принося суховей, побиваша иссекаша всих людей, испаритися да будя ты мяртвец, хворостовый нацопят тобе венец, и смердяшя неистленная душа, присно з бесами скакати да греша». Иногда она заливалась: «Их-хи-хи-хи-хи-хи-хи, исклюють вас пятухи!» – и заходила на новый круг.