– То есть в конец стиха Вы хотели сказать? Интересно, как это я Вас туда поставлю, – засмеялся Стих. – Да и не надо Вам на нее смотреть. Вы же совсем маленькая еще. Зачем же детей пугать, это неправильно. И не ко мне этот вопрос. Не моя компетенция, Сударыня. Такие вопросы решаются там, – и Стих многозначительно поднял вверх всю первую строку.
– Там? – изумилась Не. – А что еще и там какое-то есть?
Но Стих уже не слышал ее. Он был весь поглощен установлением справедливости, порядка и безупречности в самом себе.
– Да это даже не поросеночек, боров какой-то, – призывая на помощь одну строку за другой, пыхтел Стих.
Он бы мог, конечно, ударить сразу четверостишием или даже двумя по точке, и тогда она бы точно моментально отъехала, но здесь была другая опасность. Точка от сильного удара могла распасться на многоточие или вообще вылететь из стиха. В общем, работа предстояла весьма ювелирная и не терпящая резких движений.
– А все-таки интересная эта малышка – Не. Ишь, чего захотела, на точку посмотреть. Вот ведь штука какая! От горшка два вершка, а тоже туда же – поставьте последней, хочу посмотреть на нее! А, кстати, интересно все же можно или нет поставить Не в конец? Хотя не ко мне вопрос, – отмахнулся Стих от назойливой мысли и, добавив еще полстроки, аккуратно передвинул точку на свое место.
Глава 4
Гиров задумчиво пил чай. Жена сидела напротив и, видя, что он занят какими-то размышлениями, не донимала его своей болтовней и даже отложила на потом вопрос, который был припасен еще до его возвращения домой и очень ее беспокоил. У нее были два правила в жизни, которым она следовала уже долгое время. Первое правило – это никогда не будить спящего человека, и второе – не прерывать мысли других людей.
Второе правило Лели позволило сейчас Гирову спокойно и уже в домашней обстановке поразмышлять на тему – Солдат и Воин. Дискуссия на сайте разгорелась не шуточная, мнения разделились, все они были очень интересны и, несомненно, дополняли и друг друга, и багаж самого Александра. Но не это сейчас занимало его. Ему в голову лезла какая-то строка, даже не строка а целый монорим, и он его уже, практически, видел. Пусть смутно, пусть не весь, без отдельных слов, но он его видел.
– Надеюсь, воин я, а им разрешено, есть мясо… пить вино…, – в полголоса начал проговаривать он. Леля молча начала прислушиваться, по-прежнему ни слова не говоря.