Владимир прислонился спиной к столу, сразу нахлынуло чувство дикой усталости, словно обручем сковало голову, не вызывая желания шевелиться. Он поймал себя на мысли, что хочет, чтобы этот обстрел продолжался еще долго. Эта «музыка» клонила ко сну. Пока будут бить пушки, немцы точно не сунутся. Не та закалка. Вроде и солдаты хорошие, что тут лукавить, но на риск стараются не идти, предпочитают обдуманно действовать. Это не то что мы со своим извечным стремлением все сделать на авось. Иногда это срабатывало, чаще нет. Но именно поэтому немцы до сих пор не одержали над нами верх, хотя у них и армия пока сильнее, мы же сильны своей непредсказуемостью. Немецкие генералы не могут понять нашей логики, зачастую не соответствующей не только писаным правилам ведения войны, но и здравому смыслу. Вот и держится до сих пор Россия-матушка вопреки всем законам развития цивилизации, двигаясь по какому-то никому непонятному пути, а самое главное, непонятному даже ей самой. И всегда будет держаться до тех пор, пока не научимся думать и поступать так, как думают и поступают в просвещенных Европах.
Владимир уже стал было засыпать, как вдруг обстрел прекратился точно так же внезапно, как и начался. «Ну все, сейчас попрут. Лишь бы выдержать, подмоги все равно не будет», – мелькнуло в голове.
– К бою, занять огневые позиции! – послышался голос Аникеева. – Быстрее, братцы, давай, пошевеливайся!
Солдаты, только что беззаботно смеявшиеся над Антошкой, Саньком и Порфирием, сразу стали серьезными. На лицах опять появилась спокойная сосредоточенность, смех в глазах сменился тревогой. Все вдруг одновременно ринулись на выход из блиндажа, подталкивая и отпихивая друг друга, словно боясь опоздать в бой. Владимир вышел последним, чтобы не мешать бойцам занимать боевые места. Вдоль траншеи метался Аникеев, отдавая короткие команды и помогая расставлять солдат. Люди спешно заряжали винтовки, снова пристегивали штыки. Вдалеке раздавалась трель свистков. Начиналась контратака немцев. Вдруг Владимир увидел Стеклова, который торопил своих пулеметчиков, спешно устанавливающих пулемет напротив разбитой немецкой огневой точки.
– Стеклов, – Владимир заспешил к нему, – чертяка, как ты здесь оказался? Когда прибежали? Попал под обстрел?
– Владимир Федорович, рад вас видеть в добром здравии, – улыбнулся Стеклов. – Да что ж ты, сволочь, делаешь! – заорал он тут же на пулеметчика. – Я тебе какой сектор показал? Что ты прешься в чужой? А твой кто будет защищать, кайзер прибежит?