– Стену решили пробить, засранцы, – прохрипел, мучительно улыбаясь, Емельянов.
– Не пробьют, хрен им на воротник, – выругался младший лейтенант.
И тут же словно молния мелькнула у Сашки в голове страшная мысль:
– Они взорвать нас хотят. Сейчас шурф небольшой сделают, потом туда взрывчатку заложат. Нам про то, как укрепления взрывать, комбат рассказывал. Он в финскую так делал, когда линию Маннергейма брали.
Все притихли. Простая мысль, озвученная этим мальчишкой в форме, действительно была жуткой. И ничего сделать они уже не в силах. А самое главное – помочь им никто не может, только если не произойдет чудо.
– Дождаться бы ночи, тогда можно будет прорваться! – с горечью в голосе сказал Пивоваров.
Вторым погиб Чижов. Схватив очередную брошенную гранату, он хотел вытолкать ее обратно, но та взорвалась в руке, разворотив ему плечо и снеся часть головы, забросав кровью и остатками светлых волос стены. Когда его втащили в подсобку, Чижов уже был мертв. Его положили рядом с Пашей.
– Никому больше не выходить, – сказал младший лейтенант, – сидим здесь. Ждем ночи. Как стемнеет, будем прорываться к Веселову. Хрен им на воротник, – снова выругался он на немцев, – обязательно прорвемся.
Но ночи так и не дождались. Ближе к вечеру раздался страшной силы взрыв, от которого едва не лопнули барабанные перепонки. Казалось, весь дот приподнялся над землей, немного завис в ставшем вдруг тяжелым воздухе и обрушился, рассыпаясь на бетонные глыбы с просвечивающей железной арматурой, хороня под своими руинами отважных защитников. Сашку, словно маленькую щепку, швырнуло прямо на стеллажи, с которых словно метлой смело тела убитых бойцов. Именно это хлипкое, наспех сколоченное из свежеструганных сосновых досок деревянное сооружение и спасло ему жизнь, приняв на себя часть тяжелых бетонных кусков с разорванной арматурой.
Теряя сознание, Сашка заметил ногу Федора, в агонии дергающуюся под здоровенной железобетонной глыбой. Потом наступила тишина.
Сколько он пролежал под развалинами, Сашка не понял. Очнулся от того, что чья-то тяжелая сильная рука тянула его за шиворот вверх.
– Kinder! – раздалось над головой, и его, как тряпку, швырнули на землю. Сашка открыл воспаленные глаза, пытаясь восстановить последние события. Жутко болела голова, он провел рукой по волосам, ощущая что-то мокрое сверху. Поднеся ладонь к глазам, Сашка заметил, что она вся в крови.