Честно признаюсь: во многом я – истинный сын своего отца, и внешне, и в том, что касается отношения к своей работе. Поскольку я вырос на ферме и с раннего детства работал рядом с ним, прекрасно понимаю, почему он счел обрезание рогов более важным делом. Видимо, он столкнулся с какой-то проблемой, связанной со скотом, которую мог решить только сам. Не сомневаюсь, что в его представлении брат Германус был надежным и достойным человеком, которому вполне можно поручить забрать из больницы жену с ребенком.
Давайте посмотрим правде в глаза: забрать нас мог любой, кто умел водить машину, а вот дехорнинг мой отец не мог доверить никому.
Я это понимаю. Честно говоря, я и сам повинен в этом грехе – неспособности делегировать кому-то часть своих забот о животных. И все же мне бы хотелось, чтобы отец приложил больше усилий к тому, дабы лично убедиться, что у нас с мамой все в порядке.
А с другой стороны, что ни делается, все к лучшему. Брат Германус наслаждался своей неожиданной ролью моего неофициального крестного отца. С тех пор я был его малышом, и он ничто так не любил, как брать меня из колыбели, когда я плакал, и заставлять смеяться при виде зубных протезов, которые соскакивали с его десен. Мама кормила меня грудью только в больнице – всего неделю. Дома ей пришлось вернуться к хлопотам по хозяйству и к заботам о других детях, а счастливый, как ясный день, брат Германус сидел со мной на руках и кормил меня из бутылочки. Так что мои первые детские воспоминания связаны с зубными протезами, которые подпрыгивали от его восторженной радости каждый раз, когда он приходил к нам.
Потом, во время моего крещения, возникли некоторые разногласия по поводу выбора имени для меня. Отец хотел назвать меня Мартином в честь деда, но мама была с этим категорически не согласна. Она заявила, что в семье слишком много Мартинов, и упорно называла меня Ноэлем. Отцу это не нравилось, и он продолжал воинственно настаивать на своем. В результате в свидетельстве о рождении было записано: Мартин Ноэль Гальгани Фицпатрик. Мама хотела обеспечить мне защиту святого – в Ирландии это обычное дело. Отсюда появилось имя «Гальгани» в честь святой Джеммы Гальгани. Впрочем, мама всю жизнь звала меня Ноэлем – я был ее рождественским малышом. Так я Ноэлем и остался – и очень этому рад. Честно говоря, мама могла называть меня как угодно, потому что отец редко был рядом, когда я бодрствовал, – разве что по ночам, но и тогда он игнорировал детский плач. Маме приходилось справляться со мной, моим старшим братом и тремя сестрами, а порой еще с каким-нибудь ягненком или теленком, которого нужно было выкармливать из бутылочки в сарае или на кухне. Кроме того, отец вечно присылал ей рабочих, чтобы она их кормила, в дополнение ко всем своим заботам.