ПО ДЛИННЫМ ТЕМНЫМ КОРИДОРАМ эхом разносится пронзительное бибиканье тревожной сирены, похожее на отчаянный крик, но Ниа не вздрагивает от резкого звука, даже не шевелится. Сигнал тревоги не нарушает ее сон, ведь она бодрствует уже целую вечность. Смотрит в пустоту и ничего не видит. На стенах ни одной картины, книг тут тоже нет.
И выхода отсюда нет, если только отец не выпустит.
Так было всю ее жизнь, во всяком случае, Ниа не помнит другой. Каждое утро она просыпается и ожидает в темноте. Смотрит на часы, отсчитывает минуты, секунды, десятые доли секунды, ждет, что откроется замок и начнется день. Давным-давно ожидание давалось ей намного сложнее – тогда она была младше, не умела проявлять терпение, и ей не нравилось сидеть одной в тишине пустой комнаты. В одном из своих самых ранних воспоминаний Ниа проснулась, хотя ей положено было спать, играла в игры и слушала музыку, включала и выключала свет, а потом пришел отец и выбранил ее.
– Сейчас не время для игр, Ниа, – сказал он. – Ночь на дворе. Ночью маленькие девочки спят, и их отцы тоже.
– Но я не могу спать, у меня не получается, – запротестовала она.
Отец вздохнул:
– Тогда просто сиди тихонько. Если не получается заснуть, думай о чем-нибудь, пока не придет время вставать. Завтра важный день.
– Ты всегда так говоришь.
– И я всегда говорю правду. – Отец улыбается. – Сейчас я планирую твой урок, но если ты не дашь мне отдохнуть, у меня не будет сил тебя учить, поэтому до утра больше никакого шума.
– Когда встает солнце? – спросила Ниа с надеждой.
Услышав ее вопрос, отец явно рассердился. Тогда-то Ниа и узнала, что «рассвет» и «утро» – не одно и то же и что маленьким девочкам не позволено вставать с кровати на рассвете, даже если сна у них ни в одном глазу.
Будь ее воля, Ниа вообще никогда не ложилась бы спать. В идеальном мире она бы всю ночь напролет бегала наперегонки с животными, ведущими ночной образ жизни, потом завтракала бы вместе с теми зверями, что не спят на рассвете. Отец рассказал ей все о различных существах, населяющих Землю, и Ниа знала, что все они живут по своим внутренним часам. Когда она осознала суть порядка, которому следуют все эти многочисленные жизни, то пересекаясь, то вновь расходясь… что ж, она по-прежнему не любила время, отведенное для сна, но хотя бы поняла, зачем ей нужно спать – ради этого отец и рассказал ей столько всего. Все-таки отец у нее замечательный. Когда родители ее друзей устанавливали правила, они никогда не объясняли, зачем это делают; правила есть правила, потому что родители так сказали. Ее отец не такой. Он говорил Ниа, что знать правила недостаточно; нужно понимать, для чего эти правила установлены, и отец всегда старался доходчиво все объяснить.