Моисей старался сохранять каменное выражение лица, но я видела, что ему весело.
– Потому что он черный?
– Нет, тупица. Потому что он любит меня, но постоянно делает вид, что не хочет иметь со мной ничего общего! – парировала я.
Моисей подавился, и я хорошенько ударила его в живот, отчего он резко втянул воздух и схватил меня за руки.
– Значит, ты не хочешь, чтобы клиенты обращали внимание на окрас. Ты же знаешь, что это не в природе человека.
Моисей поднял мои руки над головой и всмотрелся в мое раскрасневшееся лицо. Удостоверившись, что я больше не буду драться, он ослабил хватку, снова посмотрел на лошадей и продолжил:
– Люди всегда говорят, что им плевать на цвет кожи. И я их понимаю. Но, возможно, вместо того чтобы не обращать на них внимание, нам нужно отмечать все цвета, всю палитру. Меня немного бесит, что мы должны игнорировать наши различия, хотя в них нет ничего плохого.
Я только и могла, что пялиться на него. Он был так прекрасен. И мне нравилось, когда он затрагивал со мной серьезные темы и пускался в философию. Нравилось до такой степени, что даже не хотелось ничего добавить к его словам. После нескольких долгих минут в молчании Моисей наконец посмотрел на меня и заметил мой взгляд.
– Мне нравится твоя кожа. Цвет твоих глаз. Я что, должен просто это игнорировать? – прошептал он, и мое сердце галопом промчалось по загону, перепрыгнуло через забор и счастливо вернулось ко мне.
– Тебе нравится моя кожа? – ошеломленно выдохнула я.
– Да, – признался Моисей и снова перевел взгляд на лошадей.
Это самое приятное, что он когда-либо мне говорил. Я довольно разлеглась на газоне, не желая нарушать этот момент.
– Если бы ты рисовал меня, то какие бы краски использовал?
– Коричневую, белую, золотую, розовую, персиковую, – Моисей вздохнул. – Пришлось бы экспериментировать.
– Ты меня нарисуешь? – Мне этого отчаянно хотелось.
– Нет, – снова вздохнул он.
– Почему?
Я пыталась не выдать своих раненых чувств.
– Мне легче рисовать образы из головы, чем то, что я вижу собственными глазами.
– Тогда… нарисуй меня по памяти, – я села и закрыла его глаза ладонями. – Зажмурься. Вот так. Теперь представь меня. Ага. Видишь? Я соловая, которая постоянно действует тебе на нервы.
Его губы изогнулись в улыбке, будто он хотел рассмеяться, но рук я не убрала.